χῆς Ἐλπία<ν> [ἐμ]α[υ]τῆς θρεπτ[ὸν]

ὅπως ἐστὶν ἀπαρενόχλητο?

(5) καὶ ἀνεπίληπτος ἀπὸ παντὸς

κληρονόμου χωρὶς τοῦ προσ-

καρτερεῖν τῇ προσευχῇ ἐπι-

τροπευούσης τῆς συναγω-

γῆς τῶν Ἰουδαίων καὶ θεόν

(10) σέβων.

«… освобождаю в молельне Эльпия, моего вскормленника[82], чтобы он был гарантирован от беспокойства и захвата со стороны кого-либо из моих наследников, при условии усердия по отношению к молельне, под опекой иудейской общины, и почитая Бога».

Надпись датируется I в. по Р. Х[83]. Она принадлежит к серии боспорских манумиссий, совершенных в синагоге, в соответствии с которыми вольноотпущенник оставался под опекой иудейской общины[84]. Беллен и Лифшиц, обратив внимание на грамматическую неправильность конца надписи καὶ θεὸνσέβων, независимо друг от друга предложили одну и ту же эмендацию: θεο{ν}σεβῶν[85]. В результате этого исправления гарантом акта манумиссии оказывается συναγωγὴ τῶν Ἰουδαίων καὶ θεοσεβῶν, что можно понять двояко: или «община иудеев и боящихся Бога» или «община иудеев, которые также являются благочестивыми»[86]. Если согласиться с эмендацией Беллена-Лифшица и принять первый вариант перевода, который в данном контексте представляется все-таки более правдоподобным[87], то у нас появляется эпиграфическое подтверждение существования боящихся Бога как отдельной группы, входящей в иудейскую общину и признанной этой общиной[88]. Такая интерпретация надписи была одобрена и принята большинством исследователей[89].

Тем не менее от эмендации Беллена-Лифшица, как представляется, необходимо отказаться. Причины состоят в следующем:

1. Грамматическая неправильность в этой надписи не является чем-то необычным для боспорских надписей[90].

2. В пантикапейских манумиссиях этого типа обычно перед вольноотпущенником ставятся два условия: во-первых, он должен с почтением относиться к иудейской религии, во-вторых, он должен работать в иудейской молельне или для нее[91]. Принятие эмендации Беллена-Лифшица исключает в этой манумиссии одно из условий.

3. Слово θεοσεβήj ни разу не встречается в боспорских надписях. Во всех остальных манумиссиях, в которых упоминается συναγωγὴ τῶν Ἰουδαίων, эти слова стоят в конце надписи, причем состояние надписей позволяет утверждать, что эти слова, действительно, завершают текст и после них никаких добавлений сделано не было. Сомнительно, чтобы община имела два обозначения. Еще менее вероятным (хотя, конечно, полностью не исключенным) мне представляется существование в Пантикапее второй еврейской общины, в состав которой входили язычники-квазипрозелиты и которая не оставила никаких эпиграфических следов своего существования, кроме одной надписи, причем с ошибкой в названии общины.

Эта аргументация против эмендации Беллена-Лифшица недавно была весьма решительно оспорена Гибсон[92]. Первое ее возражение основано на недоразумении. Гибсон цитирует мое замечание о том, что знакомство с фотографиями надписи не подтверждает чтения Беллена[93]. Речь у меня идет о прочитанной Белленом на камне после имени раба буквы Е. Гибсон же странным образом относит это замечание к последним словам надписи и вполне справедливо восклицает, что конъектура предполагает ошибку резчика и следовательно никак не может быть опровергнута ссылкой на камень.

Дальнейшие возражения носят уже более серьезный характер. Гибсон считает, что упоминание в нашей надписи общины иудеев и боящихся Бога, во-первых, не означает существования в Пантикапее двух общин, поскольку боящиеся Бога могли, как полагает Гибсон, вставить в название общины упоминание о себе, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к ней, а во-вторых, упоминание об общине иудеев и боящихся Бога имеет параллели в надписях из Малой Азии – из таких параллелей она смогла привести только надписи из Афродисиады и из милетского театра. Позволю себе не согласиться. Надпись, фиксирующая акт манумиссии, носила официальный характер, и трудно себе представить, чтобы квазипрозелиты могли вольничать с официальным обозначением общины. Ни надпись из Афродисиады, ни надпись из милетского театра параллелями не являются. Первая показывает, что между иудеями и квазипрозелитами были тесные отношения (т.е. служит хорошей эпиграфической иллюстрацией к тому, о чем говорил в Деяниях Апостолов Лука), но не дает никакого основания говорить о том, что квазипрозелиты были членами синагоги. Участие некоторых квазипрозелитов в загадочной десятке (δεκανία) еще не подтверждает их членства в общине – так участие в университетском семинаре еще не делает сотрудником университета. Надпись из Милета, резервирующая места в театре, не может служить параллелью хотя бы потому, что то значение, которое имеет в виду Гибсон («места для евреев и боящихся Бога»), получается только в результате конъектуры[94]. Таким образом, чтобы обосновать конъектуру в одной надписи, она ссылается на конъектуру в другой. Но даже если бы в тексте надписи стояло то, что Гибсон хочет, чтобы там стояло, то и в этом случае милетская надпись лишь в очередной раз подтвердила бы, что боящиеся Бога были в дружеских отношениях с евреями и сидели вместе с ними в театре. Членство боящихся Бога в общине подтвердить милетская надпись не может. Пантикапейская манумиссия с тем значением, которое она получает с конъектурой Беллена-Лифшица, параллелей не имеет. У нас нет ни одного случая, чтобы иудейская община официально включала в свой состав язычников.

То, что отсутствие (или наоборот, наличие) параллелей является при работе с древним материалом моментом первостепенной важности, сомнения не вызывает и делает следующее возражение Гибсон действительно заслуживающим внимания. Вслед за Надэлем, я считаю, что θεὸν σέβων в нашей надписи стоит вместо слова θωπεία, которое входит в обычную для других манумиссий этого круга и трудную для понимания формулу χωπὶς εἰς τὴν προσευχήν θωπείας τε καὶ προσκαρτερήσεως. Я принимаю интерпретацию, согласно которой эта формула означает, что вольноотпущенник должен проявлять уважение к религии иудеев и выполнять некоторые хозяйственные работы при молельне. Гибсон считает такое понимание первой части формулы невозможным вследствие того, что слово θωπεία ни при каких обстоятельствах не может описывать уважительного отношения к религии. В самом деле, слово θωπεία в значении «уважительное отношение, почитание», которое, начиная с Деренбурга[95], постулируется для боспорских манумиссий, в греческом языке не зафиксировано. Для Деренбурга было очевидным, что, если понимать θωπεία как «лесть», то текст манумиссий становится бессмысленным. В поисках решения этой проблемы, и при этом мотивированного исходным значением слова, он предложил следующую гипотезу: в греческом языке людей, оторванных от родной почвы, под влиянием местных языков начались изменения, и слово, в основе значения которого лежало представление о почитании, но чрезмерном, преувеличенном и показном, стало означать просто «почитание». В качестве параллели он привлек семитский корень hnp, который в древнееврейском и арамейском мог означать «льстивый, лицемерный», а в арабском стал определять людей благочестивых, например, Авраама: «Ибрахим не был ни иудеем, ни христианином, а был он ханифом предавшимся и не был из многобожников»[96]. Гипотеза Деренбурга, за неимением лучшего (т.е. греческих примеров), была принята большинством исследователей, занимавшихся боспорскими манумиссиями.

Теперь Гибсон полагает, что она это лучшее нашла. Она ссылается на пассаж из Иосифа Флавия, который, как она утверждает, все проглядели[97]. Он находится в речи, с которой царь Давид перед смертью обращается к Соломону:

διὸ ζῶν ἔτι καὶ πρὸς αὐτω γεγονὼς ἄρτι τῷ τελευτᾶν παραινῶ σοι ταῦθ᾿ ἃ καὶ πρότερον ἔφθην συμβουλεύσα?ς, δικαίῳ μὲν εἶναι πρὸς τοὺς ἀρχομένους, εὐσεβεῖ δὲ πρὸς τὸν τὴν βασιλείαν δεδωκότα θεόν, φυλάττειν δ᾿ αὐτοῦ τὰς ἐντολὰς καὶ τοὺς νόμους, οὓς αὐτὸς διὰ Μωϋσέος κατέπεμψεν ἡμῖν, καὶ μήτε χάριτι μήτε θ̲ωπεία μήτ᾿ ἐπιθυμία μήτ᾿ ἄλλῳ πάθει προστιθέμενον τούτων ἀμελῆσαι. τὴν γὰρ τοῦ θείου πρὸς σαυτὸν εὔνοιαν ἀπολεῖς παραβὰς τὰ νόμιμα, καὶ πρὸς ἅπαντ᾿ αὐτοῦ τὴν ἀγαθὴν ἀποστρέψεις πρόνοιαν[98].

«Поэтому пока я жив, но уже столь близок к смерти, я еще раз напомню тебе о том, что я тебе советовал раньше, а именно, чтобы ты был справедлив к своим подданным, благочестив по отношению к даровавшему тебе царскую власть Богу и соблюдал его заповеди и законы, которые он ниспослал нам через Моисея. Ни из благорасположения, ни уступив лести, или влечению, или какой-либо иной страсти ты не должен отвращаться от этих законов. Ибо если ты нарушишь законы, то отвратишь от себя милостивое божественное благоволение и навсегда лишишься Его благого попечения».