Αὐρ(ήλιος) Εὐλό-

γιος θεο-

σεβὴς εὐ-

χὴν ἐτέ-

λεσα.

«Я, Аврелий Евлогий, боящийся Бога (или благочестивый), исполнил обет».

Robert, NIS № 5; Lifshitz, DF 18.

Αὐρ(ήλιος)

Πολύιππος

θεοσεβὴς εὐ-

ξάμενος ἐ-

πλήρωσα.

«Я, Аврелий Полиипп, боящийся Бога (или благочестивый), дав обет, исполнил».

Робер считал авторов обеих надписей евреями на том основании, что надписи были найдены в синагоге. Это мнение разделяет и Лифшиц. Требилко, однако, отметил, что это отнюдь не самоочевидно. Он полагает, что θεοσεβής в этих надписях вполне может быть термином, обозначающим квазипрозелитов. Исходит Требилко из того, что в Сардах, где члены еврейской общины принимали деятельное участие в городской жизни и где размеры и декоративное убранство синагоги (мозаики, фонтан в переднем дворе) поражали воображение, сложились особенно благоприятные условия для пробуждения интереса местного населения к образу жизни и религии евреев. Такого рода интерес, в свою очередь, мог привести к тому, что местные язычники восприняли некоторые иудейские обычаи и часть их перешла в статус квазипрозелитов[45]. Все это вполне правдоподобно, но не исключает альтернативной интерпретации.

CIJ II 748, Милет.

τόπος Εἰουδέων τῶν καὶ θεοσεβίον[46].

«Место евреев, которые также именуются боящимися Бога (или благочестивыми)».

Надпись датируется II – началом III в. по Р. Х. Она была найдена вместе со многими другими in situ – в пятом ряду скамей милетского театра.

Эта коротенькая надпись из пяти слов породила длительную полемику и обширную литературу[47]. Прежде всего, озадачивают слова τῶν καί. Что означает «евреи, которые также именуются θεοσεβεῖς»? Такое имя выглядит несколько неожиданным в качестве самоназвания общины. Не случайно некоторые исследователи считают необходимым исправить текст в этом месте и заменяют τῶν καί на καὶ τῶν[48], полагая, что в надписи речь идет о двух различных группах – иудеях и язычниках-квазипрозелитах. Другие предпочитают оставить надпись без изменений и видят в θεοσεβεῖς почетный эпитет, отмечающий особое благочестие евреев. На это можно возразить вслед за Лифшицем, что театр является не самым лучшим местом для евреев объявлять о своем благочестии. По предположению Лифшица надпись была сделана театральной администрацией. Однако публичное признание язычниками благочестия евреев также выглядит как-то не убедительно. Следовательно, полагает Лифшиц, речь идет о двух группах – евреях и квазипрозелитах, которые театральная администрация, зная об их близости и не слишком вникая в тонкости, объединила в одной надписи[49].

Иную линию интерпретации предложил Хоммель, который также не считает нужным исправлять текст надписи. Проанализировав формулу ὁ καὶ, он пришел к заключению, что наша надпись принадлежит к категории, которую он назвал «syntetischer Relativsatz» (в отличие от «parathetischer Relativsatz»), и предложил переводить ее как «Место (не просто евреев, но только тех) евреев, которые именуются также боящимися Бога». Хоммель полагает, что места в театре были резервированы для одной группы – квазипрозелитов, которых жители Милета называли иудеями, поскольку те посещали синагоги и были как-то связаны с иудейской общиной Милета[50].