Она тонко улыбнулась. Она была ниже меня на голову и в два раза уже в плечах. Длинное осеннее пальто светлых тонов почти касалось подолом дорожки.

   – Я не допрашиваю, – мирно ответила она. – Мне любопытно. Просто любопытно. Можете не отвечать. Но ведь вам любопытно тоже, не так ли? Давайте обменяем любопытство на любопытство, Ламберт комадар.

   – Давайте, – согласилась я. – Начинайте первой.

   Она снова улыбнулась. Сказала:

   – На Соппате случилось следующее. Из– за недопонимания природы телепатической паранормы отец допустил контакт испытуемых с местным Лесом. Это случилось очень давно, едва ли не в самые первые годы, и прошло незамеченным. Вот только убежавшая в Лес девушка перенесла, как бы это выразиться помягче… операцию по зачатию экспериментального зародыша. Мой отец не страдал моральными нормами. Он хотел получить ваши паранормы для нашего клана и в качестве основы взял свой собственный геном. Фактически сбежавшая носила его ребёнка. Одного из, так сказать. В Лесу она благополучно родила, благополучно скончавшись в родах. Ребёнка взял к себе на воспитание Хранитель Леса; впоследствии он сам не смог объяснить, почему это сделал. Есть версия, будто бы он испытал ментальный удар, но это сейчас уже не проверишь. Однако старому пню хватило ума дать девочке имя отмены, чтобы блокировать пробуждение наследственной памяти. Мало ли от каких родителей могла она родиться, верно?

   – Логично, – кивнула я. – А дальше?

   Она чуть усмехнулась:

   – Теперь ваша очередь.

   Тоже… логично. Обмениваться любопытствами по кусочкам, чтобы получить информацию наверняка.

   – У меня обнаружилась глиосаркома, – сказала я. – Армейские целители не взялись. Поэтому оставалась только старая добрая нейрохихургия, и я попросила врачей, раз уж всё равно будут вскрывать мне череп, убрать заодно и память о Соппате. Я не хотела помнить всё это дерьмо. Хотела начать с чистого листа. А перед операцией сама себе надиктовала послание. Пара минут, призыв к бодрости и всё прочее. Я думаю, той девочке было очень страшно понимать, что на следующий день её уже не станет.

   – Вполне в её духе, – кивнула моя спутница. – Та девочка, как вы говорите, отличалась большой личной храбростью. Как, впрочем, и вы.

   – Не отвлекайтесь, – попросила я, подумала и добавила:– Пожалуйста.

   – Пожалуйста, – не возражала она. – Давайте выйдем из тени… холодно. Так вот, у приёмной дочери а– дмори леанкрема Соппатского Леса к двенадцати годам проснулась телепатическая паранорма. Девочка стала контактировать с детьми из Центра. Вначале спонтанно, затем осознанно, а ещё позже вокруг неё сконцентрировалось ядро информационного поля, затронувшего всех носителей телепатии в округе. С каждым годом эта своеобразная инфосфера крепла и ширилась. Кстати, эту девочку звали Спаурклаемь. Я думаю, в инфосфере Земной Федерации она легко смогла бы добиться первого ранга. Но ей не хватало ресурсов. И тогда она поступила учиться на биолога. Я не знаю всех деталей, как ей это удалось, но она добилась стажировки в Центре отца, а попав в Центр, склонила его к сожительству. При этом времени даром она не теряла. Среди испытуемых были её протеже, скажем там. Гринлав, например. Хелен, – она остро взглянула на меня, – и Анинав.

   – Вашу мать, – высказалась я.

   – Вы же сами не захотели помнить, – сказала она с усмешкой. – Совершенно зря. Солнечный Крест вам дали… как это у вас говорится?– за красивые глаза.

   – Не за красивые глаза, – поправила я. – За одни только красивые глаза ничего не дают.

   – Ваша очередь, – сказала она.

   – В двенадцать лет, – нехотя сказала я, – во мне проснулась паранорма. Как проснулась… я убила человека. Спонтанно. Он, правда, долго и упорно действовал мне на нервы, но меняэто не оправдывает, конечно же. Случаем этим заинтересовался профессор Марвин Таркнесс, целитель первой категории и телепат первого ранга. И он обнаружил при обследовании, что у меня снова образовалась глиосаркома. Пока ещё маленькая, но с ней надо было что– то делать. И он предложил завершить эксперимент. У него был доступ ко всем материалам по Соппату. Он взял на себя все риски и объяснил мне, что каждые два года удалять глиосаркому – не вариант. И не вариант оставлять без контроля паранорму, которую невозможно блокировать химическим путём и понижающими операциями, ведь она не прошита в геноме. Таким образом, эксперимент был доведен до логического конца. Единственный в своём роде. Инфосфера приняла решение не проводить таких процедур впредь. Слишком затратно и непредсказуемо по сравнению с классическими способами получения психокинетических паранорм.

   – Понятно, – кивнула Спавьме, отряхивая с рукава слетевший с веток снег. – Вот теперь мне понятно! Марвин Таркнесс был выдающимся учёным; его заслуги в разивитии паранормальной медицины неоценимы.

   – Дальше!– нетерпеливо поторопила я.