— Ха-ха! Да уж, все мы, торговцы, так считаем. Но попробуй заикнись об этом при хлебопекарях — сразу вспыхнет ссора.
— А вам приходится с ними считаться?
— Ещё как. Ведь едва те узнают, что кто-то, кроме них, печёт хлеб, придут к тому со своими каменными скалками.
Торговцы должны торговать, а пекари — печь. В городе каждый занимается своим делом, поэтому подобные шутки в порядке вещей. Конечно, огромная прибыль ждёт того торговца, которому удастся прибрать к рукам всё — от закупки зерна до выпечки хлеба, ведь превратить собранный урожай в съедобный хлеб требует большого труда и множества рабочих рук.
— Ну что ж, даст Господь, ещё увидимся…
— Если увидимся, вы уж нас не обидьте…
Лоуренс улыбкой ответил Линдотту, и они с Холо уехали из гильдии.
Жаль, что не удалось продать пшеницу, но беспокоился он больше о другом: Холо всё это время молчала.
— Что-то ты и слова не проронила…
Холо что-то невнятно буркнула на осторожное замечание Лоуренса, а затем вдруг заявила:
— Послушай. Хозяин гильдии сказал, что до Терэо полдня езды?
— Что? А, ну да.
— Тронемся сейчас — прибудем к вечеру? — спросила она с нажимом.
Лоуренс отодвинулся от неё и кивнул:
— Но не лучше ли нам передохнуть? Ты и сама устала.
— Отдохнуть можно и в Терэо. Коли мы туда едем, лучше поскорее отправляться.
Тут Лоуренс понял, откуда столько напряжения в её голосе: Холо не терпелось встретиться с монахом, который собирал предания о языческих богах. Ни словом, ни жестом не выдала она своего желания: упрямая и порой до смешного гордая Волчица, верно, считала, что ей вовсе не к лицу, как маленькой девочке, постоянно торопить своего спутника. Но стоило заветной цели стать ближе, и заглушённое было чувство вспыхнуло с новой силой.
А ведь сама Холо наверняка устала, но, похоже, нетерпение сердца пересиливало всё остальное.
— Хорошо, но давай хотя бы поужинаем. Для горячей еды ведь время найдётся?
Холо ответила ему недоуменным взглядом: