Благодаря недавно выпавшему снегу, который теперь белым ковром лежал вокруг, было достаточно светло, чтобы видеть вокруг на несколько десятков метров. Да и помимо света даваемого снегом, в некоторых местах проулка, по которому двигался парень, горели неизвестно каким чудом уцелевшие фонари.

Но, оставалось много мест погружённых в полнейшую темноту. Мест, служивших идеальным местом, реши там кто-то спрятаться из злодеев.

Когда ночной гуляка вышел в длинный прямой проулок, в конце которого зияла в доме арка, за которой была видна хорошо освещённая центральная улица, с редко проезжающими по ней машинами, на крыше четырёх этажного дома появилась какая-то тёмная фигура.

Светящиеся красным дьявольским светом глаза, внимательно рассматривали жертву, на которую предстояло напасть.

Тихий, довольный рык хищника, дал понять, что выбранной жертве вскоре предстояло стать трапезой этого грозного ночного охотника.

Двинувшись по краю крыши, вслед за своей едой, хищник, мягко ступая четырьмя лапами по мягкому снегу, умудрялся сохранять бесшумность в своём продвижении. Чего нельзя было сказать о жертве внизу.

Каждым своим шагом парнишка заставлял громко скрипеть снег под ногами.

И вот, настало время атаки.

Спрыгнув с крыши, хищник мягко, по-кошачьи, приземлился на крышу подъезда, и тут же с неё спрыгнул вниз в проулок. Всё это было проделано так чётко и бесшумно, что казалось, проделано это было не двухсот пятидесяти килограммовым чудовищем, чем-то внешне отдалённо схожим с львом, а бестелесным духом.

Но ещё удивительным было то, что жертва на которую хищник начал охоту, услышала того приближение.

Испуганно округлив глаза, которые и без того были большими и выпуклыми, словно у жабы, ночной гуляка, медленно повернув голову, посмотрел назад.

Теперь хищник мог прекрасно рассмотреть лицо своей жертвы. И будь он более сообразительным, его бы удивило, что лицо это было не человеческое.

Это была морда монстра. Конечно не такая страшная, как морда самого хищника, но всё же…

Это была морда монстра, а не человека.

Но для хищника сейчас не было разницы, кого съесть. Тем более для него были одинаковы, что люди, что браки, которым и являлся этот толстяк, на которого сейчас велась охота.

Брак тоже узнал того, кто сейчас на него охотился. И как можно было не узнать этого, одного из самых ужасных хищников с Атлантиды! Его ведь опасались не только люди-атланты, а и многие монстры.

Гурлону было всё равно кем утолить свой голод.

Длинные, острые, словно лезвия коротких мечей когти усеивали четыре лапы гурлонов. Этими когтями гурлон мог разорвать любую плоть, любого противника, будь та хоть скрыта толстой, словно камень кожей. Да что там плоть! Эти когти могли пробить простые железные доспехи и легко разорвать кольчугу обычного воина. В дополнении к всесокрушающим когтям, гурлоны имели огромную мощную пасть, челюсти которой усеивали зубы-пилы, способные укусом раздробить любую кость.

То, что на своей коже гурлон почти не имел никакого защитного волосяного покрова, не означало, что он должен был мёрзнуть в этих зимних холодных условиях, в которых сейчас находился так далеко от своей родины Атлантиды. Структура кожи этого хищника была такой, что не давала внутреннему теплу тела покидать организм хозяина, и тот находился, словно в термосе, подогреваемый теплом собственного тела. Сохраняемое внутреннее тепло, позволяло гурлону, находиться всё время в разогретом состоянии и максимальной активности.

Заметив, что брак его обнаружил, и можно было больше не сохранять тишину, гурлон издал ужасающий рык, и огромными прыжками бросился к ставшей неуклюжей походкой убегать от него жертве.