В следующие выходные Ксюша и Стручок уже сидели около костра в обнимку, переодически состыкуя свои рты, чтобы излить хотя бы часть переполнявшей их страсти. Паша сидел рядом с ними, пьяная гульба ему быстро надоела и хотя положение, в котором он оказался, его совсем не устраивало – душа всё равно тянулась к Ксюше и поделать он ничего с этим не мог.

Ксюша же завладев обоими стала утягивать их в свой мирок, в котором она мечтала стать полновластной королевой. И если Стручка дачное общество отпускало без сожаления и чувства потери, то Пашу они отпускать не хотели. В дело вступил местный психолог Вася, который призывал Пашу одуматься и оставить эту шведскую семью:

– Чё вы все за одной бабой то увязались? Как чумордосы какие-то…

В конечном итоге Ксюше окончательно удалось всех рассорить и Паша был вынужден покинуть дачу и до конца лета жить в городе. Бабушке и деду своё решение уехать он объяснил желанием заработать и хотя им такая инициатива понравилась, бабушка всё же уговаривала остаться:

– Да ладно, наработаешься ещё, останься отдохни…

Но у Паши уже не было выбора, всё что он здесь любил перестало существовать.

Стручок снял однокомнатную квартиру на окраине города и привёл туда свою Ксюшу. Он действительно был настроен создать семью со всеми вытекающими, выбирать ему уже не хотелось, он чувствовал, что нашёл лучшее. Ксюша же не отказалась в семью поиграть. Мама её отпустила, хоть и была сильно не довольна её выбором, особенно когда узнала о профессии молодого зятя, а её брат, ксюшин дядя, и вовсе хотел набить Стручку морду, узнав что его принцессу из её кукольного домика увозят в хрущёвку на «Химзаводе», где от выбросов дохнут птицы.

Естественно Паша стал желанным гостем в этой семье. Причём Ксюша предпочитала приглашать его, когда Стручок был на работе. Она добросовестно играла хозяйку, что Паше по началу было не привычно, хотя он быстро понял, что это же очередная её прихоть, причём не самая бесполезная. Оказывается она умела здорово готовить и Паша первым опробовал все её кулинарные произведения, от которых был в восторге. Стручок приходил домой голодный и злой, а дома как правило уже сидел на его кухонном стуле Паша и ел очередной кусок мясного пирога. У Паши времени было навалом – он так и не нашёл работу.

Стручок не проявлял открытую агрессию, но Паша чувствовал, как тот мучается и как его ненавидит. Язвительная манера Стручка стала ещё более острой, Паша чувствовал, как он хочет его как можно больней уколоть и понял, что эта его фирменная дерзость, которую все знали с детства, всего лишь защита хрупкой души. Паша чувствовал себя неловко ему не хотелось никому причинять страдание, но иначе он не мог. Ксюша же, которая всё прекрасно понимала и не думала понижать подскочивший градус, решила его нагнетать.

Теперь в отсутствие Стручка она много жаловалась Паше на свою тяжкую долю домашней хозяйки. Она быстро заскучала по своим подругам, по посещению концертов и конечно по патлатым смазливым музыкантам.

– Нет это всё таки была авантюра – из фрезера сделать человека. Для меня пятница всегда значила – клуб, концерт, что угодно, но не «поехали на дачу» или «пивка и фильм посмотреть». Ну не потащу же я его силком?

– Может он просто не готов? Новая среда для него, ты бы хоть познакомила бы его с кем, представила…

– Да ладно, я уже смирилась. Может с тобой в клуб сходим? Я тебя познакомлю с тусовкой, может группу всё-таки создашь а? – сказала Ксюша и коварно улыбнулась – а может девочку тебе какую подберём?

– Да посмотрим, сходим как-нибудь…

– С тобой мне не стрёмно идти, даже показать хочется. А с ним что? С его хейтерскими шуточками и со страстной любовью к отечественному репу… Но в постели он конечно ничего внимательный… – сказала Ксюша, мечтательно улыбнувшись. Тема секса была её любимой и она рассказывала почти всё, что происходило у них со Стручком.

Измученный Стручок каждый день после работы стал приносить целый пакет разного алкоголя, учитывая вкусовые предпочтения каждого. Вечер от вечера напивались всё сильнее и всё больше Ксюша становилась развязанной. Она одевала коротенькие джинсовые шортики и крутила своим изящным маленьким задом прямо перед лицом Паши, который седел на табуретке. То она прыгнет на колени и обхватит ногами Стручка, впиваясь в его губы и орудуя языком, то спрыгнет и опять крутит задом перед Пашей.

– А я тебе нравлюсь Паш? Как женщина? – спросила она, встав перед ним в полный рост и чуть согнув одну кремовую ножку в коленке. Стручок был за её спиной, Паша не видел его лица, зато видел властное и вызывающее выражение ксюшиного.

– Нет, нет, Ксюх только как друг – сказал Паша, решивший загасить такую дерзкую провокацию и лишний раз не травмировать Стручка.

В ту ночь Паша ночевал у них. Ещё бы куда было ехать когда все так перепились – Ксюша блевала, Паша блевал и лишь Стручок более менее остался адекватным.

Утром Паша проснулся с чудовищной головной болью на узком диване и как только открыл глаза сразу же встал. Лежать всё равно не было бы сил – тиски внутри черепной коробки, заставили его приступить к действию по освобождению и он в одних трусах, полусогнувшись, пошёл на кухню. Ксюша очень любила сладкое пиво, не из дешёвых конечно, и Паша, как и рассчитывал, нашёл в холодильнике шесть бутылок холодного напитка, того единственного которым он мог без отвращения похмелиться.