Это был мой дар ее родителям за то, что я буквально ворую у них дочь. Даже если она откажет, даже если на нее не подействует ни одно мое слово, я все равно ее украду, потому что, возможно, нам остался только этот день. И я хотел провести его с ней. Хотел окружить ее любовью и заботой, а еще… Именно сегодня я желал сделать ее своей женой, чтобы у нее и у ее дочери в случае чего осталось мое имя рода, мои земли и те накопленные богатства, которые мне не нужны ни на том, ни на этом свете. — Лишь бы она не на тебя его напялила. И как говорить обо всем Авроре? — тяжело вздохнул Драйян, с досадой качая головой.

— Она тебя поймет, брат, будь покоен. Поймет и поддержит.

В Реверонг мы вернулись прямо к балу. Оставалось всего несколько минут на то, чтобы переодеться и хоть как-то привести себя в порядок. В зал я спешил как никогда. Не врал насчет любопытства, но Адель, как и всегда, сделала все наоборот — то есть мне назло. Мне нравилась эта игра, нравилось покорять эту крепость каждый день вновь и вновь. Нравилось заслуживать ее доверие, нравилась ее улыбка, ее глаза цвета спелой вишни. Я любил ее всю и смог понять это только тогда, когда вновь увидел девушку в Реверонге. Та самая нить, что связывала нас, всколыхнулась, едва она вошла во дворец, а я не мог поверить в то, что она жива.

Знал, что это она. Знал, но не хотел признавать. Ни тогда на берегу Реверонга, когда связь возобновилась спустя столько лет. Ни тогда, когда мы вновь встретились в Шагдарахе. Я не хотел признавать, отрицал чувства, подаренные Тьмой, а когда узнал о ее смерти, все внутри просто оборвалось. Не верить доносчикам не было причин, но я был безумно рад, когда выяснилось, что они ошиблись. Чувствовать свою вторую половинку — это лучшее, что могла придумать Тьма.

С каждым днем эта связь укреплялась, и уже сегодня я мог сказать на расстоянии, где именно находится Адель. Что делает, что чувствует. Не понимал, как раньше жил без этой связи. Не понимал, как это — быть без нее теперь. Это все равно что остаться без рук или ног, без самого себя, без своей сути.

Беседовать с королевской четой пришлось в срочном порядке. И король, и королева заметно выдохнули, едва узнали о том, что Драйян вскоре займет императорский трон, а Реверонг, возможно, вступит в империю. Однако вторая новость привела их в ошеломление — мы не ждали драконов так рано, но придется воевать, придется отстаивать свои земли от тех, кто не принадлежит этому миру.

Весть о моей скоропалительной свадьбе они восприняли спокойно, как и о том, что им самим придется объявлять окончание отбора и сообщать, что кронпринц уже влюбился и не мыслит себя без своего сердца. Я же в очередной раз бессовестно свалил все на Драйяна и Аврору. Друг должен был создать и проконтролировать мою иллюзию на балу, а Аврора уладить вопрос с истериками и подарками. Я любил своих друзей, и они платили мне тем же. Ну и ответной руганью, конечно.

Волновался как мальчишка. Нервничал, несмотря на то, что был на сто процентов уверен, что без победы не уйду. Надо будет — закину на плечо и увезу, потому что без нее уже не мог. Да и не хотел. В конце концов, она язвила и огрызалась куда смешнее Драйяна и Авроры. Знал, что откажет. Знал, что не оставлю ей выбора. Знал…

Да только никак не ожидал, что она улизнет от меня не через забор, а в обморок. По сравнению с ее плохим самочувствием драконы показались мне не такой уж страшной угрозой. Наверное, это и есть настоящая любовь, когда кто-то один становится для тебя дороже целого королевства. Да что там! Даже дороже целого мира. Это было эгоистично, неправильно, ненормально для будущего правителя, но я и не собирался им становиться. Я хотел быть счастливым человеком, пусть даже только сегодня.