— А не растает? — поинтересовался Силк, поглядывая на меня своими черными глазками. Сыну прошлой зимой исполнилось уже шесть. Дни пролетали за днями, а я с ужасом осознавала, как быстро растут дети.

— Ты что? — воскликнула чернявая Жасмин. — Это же мама делала! Считай, век будет стоять, не растает!

— Ну, век это много. Думаю, покататься успеем, — ответил Силк с таким серьезным выражением лица, что я не удержалась от смеха.

«Спасибо, Ваше Величество. Спасибо, Ваше Величество», — так и слышались детские голоса ребятни, а я устало покачала головой, потому что никак не могла привыкнуть к этому проклятому обращению.

Дело в том, что Драйян — лучший друг моего супруга — отказался забирать себе под крыло Реверонг. Указ о торговле и свободном перемещении между империей и королевством подписал, указ о защите Реверонга подписал, а забирать, гад такой, отказался. Мол, у него и так четыре штуки теперь на шее, пятое не поместится.

Ох, как злился Ранисах, как и я, втайне мечтая о спокойной жизни где-нибудь в укромном уголке одного из королевств, но вышло как вышло. Впрочем, я с тех пор нисколько не пожалела. Ни о том, что стала женой самого мудрого и честного правителя. Ни о том, что мы не сбежали, как хотели изначально, когда собирались помпезно вручить новому императору ключ от королевства. Ни о детях, которых любила всей душой и всем своим сердцем, которое, в отличие от моего дара, было горячим и живым.

Ни о чем не жалела. Особенно не жалела о той ночи, когда впервые призналась Ранисаху в любви… И вырубила его, чтобы не смог меня остановить от совершения очередной глупости. С тех пор прошло целых десять лет, а казалось, что только вчера мы сражались с огненными птицами, чья сила выжгла во мне проклятый дар, преобразовав его во что-то новое, совсем другое, описаний чему не было ни в одной книге, ни в одном старинном фолианте.

Я обрела дар, что был самой стихией, самой природой. Мне подчинялись вьюга и метель. Со мной танцевали вода, лед и снег. Мне улыбалась снежная буря, а я никогда, больше никогда не чувствовала холода. Огонь забрал с собой огонь, оставив внутри меня только холод, и я не жалела об этом, потому что по-прежнему чувствовала, по-прежнему любила и по-прежнему жила.

— Привет, — вынырнул Ранисах откуда-то из-за кустов, хотя выглядывала я его совсем с другой стороны. В последнее время наша нить меня подводила, но лишь потому, что все чаще указывала на мой живот. Еще совсем плоский, но там уже бились новые жизни. — Примете ли вы, о прекрасная Снежная Королева…

— Приму! — бессовестно забрала я у него цветы, которые пахли просто одуряюще. Короткий поцелуй быстро перерос в томление, в нежные касания, которыми мы оба наслаждались. — Тут дети…

— Они нас не видят, — шепнул мой супруг, покрывая поцелуями мое лицо и плечи, что в такую жару почти постоянно были открыты.

— Не там, а тут, — ответила я тихо, с улыбкой прикладывая его раскрытую ладонь к своему животу. — Ну как? Чувствуешь?

— Чувствую. — Его глаза расширились в изумлении, но губы изогнулись в такую ошалелую улыбку, что мне стало страшно.

Страшно в первую очередь за себя и тех двоих, что собирались появиться на свет через восемь месяцев. Просто забота от Ранисаха во времена, когда я находилась в интересном положении, была откровенно излишней. В последние месяцы своих беременностей я передвигалась исключительно у него на руках, что уж говорить об остальном.

Дети не слазили с его рук и пользовались его любовью к ним только так. Они могли попросить его о чем угодно, и он исполнял все их капризы, клятвенно обещая мне, что это в последний раз. Вот вырастут, и он обязательно прекратит их баловать, а пока…

Меня не зря называли Снежной Королевой. Дети часто обижались, что я излишне строга, а подданные знали, что я не спущу им с рук ни единой ошибки. Нет, я не была жестокой, не проливала чужую кровь, но почему-то у всех вокруг была уверенность в том, что я куда строже собственного супруга. Просто он мог привести приговор в исполнение тут же, покарав преступника колкой шпагой, даруя тем самым ему освобождение. А я предпочитала отправлять провинившихся в горы, чтобы они могли отработать свою провинность перед людьми и королевством тяжелым трудом. Десять лет прошло, а в нашем королевстве предстояло сделать еще слишком многое.

Правда, Ранисах всячески пытался отгородить меня и детей от любых проблем, стараясь находить решения самостоятельно. И я позволяла ему это. Позволяла выказывать заботу так, как он умеет, потому что именно Ранисах был тем, кто взрастил любовь в Снежной Королеве. Именно Ранисах был тем, кого я люблю и буду любить даже тогда, когда мы оба уйдем в вечные снега. И именно он был тем, кто полюбил меня такой, какая я есть, создав из маленького, но гордого королевства настоящую сказку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Сказку о нашей любви.