Карло бросился на колени:

– Никогда больше я не подвергну тебя этим страданиям, любовь моя.

Ротик Мауры округлился, она вовсе не это имела в виду.

– Боюсь, Такколо, – улыбнулся дож, – наши женщины сами будут решать, когда и сколько наследников появятся под небом безмятежной Аквадораты. Нам с тобой только придется хранить эту безмятежность для них.

– Господа, – разбил воцарившуюся после этих слов дожа тишину голос лекаря, – вам пора оставить счастливую мать. Дона Маура еще слаба.

– Ты молодец! – Догаресса расцеловала щеки подруги и прикоснулась губами к мокрой макушке ребенка. – Малышка Маламоко.

И все потихоньку покинули спальню, оставляя счастливую семью в их счастливом уединении.

– Интересно, – сказала Филомена, возвращаясь на праздник под руку с супругом, – успею ли я родить раньше, чем Бьянка? Матушка писала, срок довольно большой.

– Какая разница, тесоро?

– Ну, я не отдала звание первой ученицы княгине Мадичи, так что могу рассчитывать хотя бы на королевский остров. Хотя, знаешь, Чезаре, ты прав. Какая разница? Синьорина Саламандер-Арденте и без того получила от жизни больше всех прочих синьор и синьорин, и больше, чем ожидала.

– Титул? – улыбнулся супруг.

– Тебя, тесоро, – Филомена остановилась и посмотрела ему прямо в лицо, – и эти глаза цвета спокойного моря.

Сопровождающие тишайшую чету терпеливо ждали окончания поцелуя, хотя длился он довольно долго. Аквадората благоволит влюбленным, наверное, потому, что любовь так похожа на море.