– Не думай сейчас об этом, любимая.
– Нужно расспросить маму, каким образом нам достался этот атолл.
– Она не унимается, – сообщил супруг небесам. – Придется удовлетворить женское любопытство.
– Ну? – спросили отнюдь не небеса.
– Дона Эва, – Чезаре потянулся и забросил меня поверх своего тела, – твоя, Филомена, матушка, должна была стать супругой дожа Дендулло, моего достойного предшественника. Но случилось то, что случилось, ее мужем стал твой отец. Морской владыка решил, что волшебный остров…
– Меня не это интересует, – перебила я. – Это остров Теодориха Безземельного?
– Был когда-то, очень давно. Но наше первое и единственное величество передал его морю в обмен на пятьдесят лет безмятежности.
– Значит, его теперешний владелец не будет претендовать на престол?
– Ты испытываешь мое терпение, – сообщил супруг с нотками угрозы.
– Ответь!
– Претендовать может, – вздохнул Чезаре, поглаживая мои бедра, – в интриге часто важнее главенствующее мнение, а не правда. Но, поверь, моя серениссима, когда на столе окажется эта карта, мы найдем, чем ее бить. Посмотрим, кто из Саламандер-Арденте подарит миру первого наследника.
Руки его делали с моим телом нечто недвусмысленное, отчего мысли стали путаться, я ахнула, отдаваясь ощущениям, но успела заметить под скулами Чезаре мерцающие руны Атаргате.
«Спасибо, матушка», – подумала я. И больше уже ни о чем не думала.
Эпилог
Девять месяцев спустя
Дож тишайшей Аквадораты его серенити Муэрто принимал посольство султана Селима в большом зале. После подписания договоров о дружбе с Советом караибских капитанов это событие должно было знаменовать еще большую дипломатическую победу республики. Дворец готовился к нему долгие недели, и теперь все придворные и большинство слуг наблюдали торжественный прием с гордостью и удовлетворением. Они толпились в зале, занимали все возможные стулья галереи, все балконы, балкончики и даже перила. Дона Филомена сидела подле супруга, ее приветственная речь, произнесенная на родном языке послов, вызвала умиление последних и восторг публики.
– Браво, – решил экселленсе, присоединившись к аплодисментам, – браво лучшей учительнице во всех обитаемых мирах.
Княгиня Мадичи широко улыбнулась, демонстрируя нечеловечески острые зубы:
– Ученица тоже постаралась.
– Зара, – дона Маламоко дернула ее за рукав, – мне, кажется, нехорошо.