— Приступай.

Барменша ушла и вскоре вернулась к своим медсёстрам с очередным пустым биксом. Села напротив них, и работа снова закипела.

— Сколько у нас операций завтра, Галина Сергеевна?

— Две… Одна большая — резекция желудка…

— Всё равно это очень мало… — Одна из девушек особенно быстро вертела «шарики». — У нас в третьей больнице за сутки и до десяти операций набегало…

— Что-то я не вижу, чтобы ты обратно спешила…

— Конечно… — Нисколько не обиделась девушка. — Разве там такие условия для работы, как здесь… И зарплата, считай, в два раза выше…

Что-то грохнуло рядом в операционной, зазвенели инструменты.

— Что такое? — Вскочили девушки.

— Ничего страшного, — вздохнула Старшая. — Это Вячеслав ловит муху…

— Он опрокинул перевязочный стол! Придётся опять стерилизовать инструменты…

— Сиди! — Прикрикнула барменша. — Сам и простерилизует. У нас что, не хватает наборов?

Вошёл взмыленный Славка. Он был зол — на муху, на Старшую, на себя. Муха была повержена, и он торжественно нёс её за крыло. Подчёркнуто осторожно он положил её трупик на стол между сёстрами, повернулся на каблуках, быстро прошёл в свою каптёрку, захлопнул дверь и звонко защёлкнул задвижку.

Когда через полчаса медсёстры сели за стол обедать — обычный обед закрытой больницы, Галина Сергеевна зычно крикнула.

— Вячеслав! Обедать!

Ответа не последовало.

Она грузно поднялась и пошла в каптёрку. На удивление дверь была приоткрыта, Славка лежал на спине, закинув руки за голову и с ненавистью смотрел в потолок.

Барменша подняла его за воротник и посадила.

— Марш обедать!

Теперь она его любила. И даже сочувствовала ему.