Встреча

Никогда ранее никто и нигде с таким нетерпением не ждал назначенной встречи. Ни в России. Ни в других странах мира. Если бы Джульетта сказала Ромео, что она будет ждать его не в полночь, а в полдень, молодой любовник испытал бы куда меньший восторг при появлении своей пассии, чем граф при виде человека, с которым он назначил встречу. Если бы детям Штальбаума Кларе и Фрицу[10] пришлось ждать получения подарков не в полночь, а в полдень, их предвкушение праздника никак не могло бы сравниться с тем возбуждением, которое испытывал граф в ожидании колокольного звона.

Он выбросил из головы мысли о Тверской и случайной встрече с барышнями, помылся, оделся, выпил кофе, съел «фрукт дня» (коим на этот раз оказался инжир) и около десяти часов утра взял в руки томик Монтеня. Однако через каждые пятнадцать прочитанных строк его взгляд неизменно обращался к часам.

Бесспорно, граф почувствовал, когда начал ее читать днем ранее, что эта книга может оказаться не самой простой. Несмотря на то что это был всего один том, а не несколько, издание было толщиной с Библию или словарь. То есть вид у книги был не располагающий к легкому чтению, а скорее к тому, чтобы сверяться с ее текстом, консультироваться и получать при необходимости нужную информацию. Но ни в коем случае не читать ее для собственного удовольствия. Граф просмотрел страницы оглавления и увидел, что «Опыты» состояли из ста семи эссе на самые разные темы: о скорби, праздности, лжецах, предсказаниях, одиночестве, стойкости, каннибалах и сне. В общем, оглавление подтверждало опасения графа: данный опус был создан для чтения долгими зимними вечерами. Судя по всему, книга была написана для такого времени года, когда птицы уже улетели на юг, сухие поленья стоят наготове у камина, поля занесены снегом, а у читателя нет желания выходить на улицу, точно так же, как и у его друзей нет желания его навещать.

Тем не менее, посмотрев на стрелку часов, как бывалый капитан смотрит на часы, чтобы записать в корабельном журнале точное время отплытия судна, граф со вздохом еще раз прочитал название первой главы: «Различными средствами можно достичь одного и того же».

В первом эссе автор на убедительных примерах из древней истории доказывал, что если ты уж сдался на милость победителя, то надо просить, чтобы тебе сохранили жизнь.

Или же оставаться гордым и непреклонным.

После того как автор твердо заявлял, что оба подхода являются правильными и имеют право на существование, он переходил ко второй главе под названием «О скорби».

В этой главе Монтень процитировал массу античных источников с безукоризненной репутацией, без тени сомнения доказавших, что грусть – это чувство, которым стоит поделиться с другими.

Или держать его при себе.

В середине третьей главы граф поймал себя на том, что он посмотрел на часы четыре или пять раз с тех пор, как начал чтение. А может быть, и шесть. Несмотря на то что точное количество взглядов на часы осталось неизвестным, было очевидно, что часы уже неоднократно привлекали его внимание.

Но, с другой стороны, стоило признать, что это был действительно удивительный хронометр.

Он был изготовлен по заказу отца графа известной фирмой «Breguet». Белый эмалевый циферблат размером с грейпфрут был асимптотически наклонен к корпусу и основанию из лазурита. Внутри корпуса находился механизм с драгоценными камнями, выполненный часовых дел мастерами, которые прославились на весь мир качеством своей работы и стремлением к идеальной точности. И молва о репутации этих мастеров была полностью оправданной. Пока граф продирался сквозь третью главу (в которой Платон, Аристотель и Цицерон были свалены в одну кучу с императором Максимилианом), он слышал каждый секундный тик часов.

«Десять двадцать и пятьдесят пять секунд», – говорили часы.

«Десять двадцать и пятьдесят шесть».

«Сорок восемь».

«Пятьдесят пять».

Эти часы отбивали секунды так же безошибочно и четко, как Гомер описывал состав греческого войска, а святой Петр перечислял грехи грешника.

– Так где же я сейчас читаю? Ах да, глава третья.

Граф чуть отодвинул стул влево, чтобы не видеть циферблата и часов вообще, после чего начал искать место, на котором остановился. Он был твердо уверен, что это был пятый параграф на пятнадцатой странице, однако содержание этого места показалось ему совершенно непонятным и оторванным от ранее прочитанного, так что он перечитал несколько предшествующих параграфов. В результате ему пришлось вернуться на три страницы назад, пока он не нашел последний прочитанный параграф, показавшийся ему знакомым, после чего возобновил чтение.