ГЛАВА 1

За четыре дня до того, как страусы перестали класть яйца, бабушка Хелен погибла в аварии, которую объявили несчастным случаем, хотя меня такое заключение не убедило. Трагедия произошла в воскресенье, когда почти все местные жители были в церкви и только тяжелые грузовики с ревом неслись навстречу бабушкиному пикапу по шоссе, пролетали мимо один за другим, пока прицеп с помидорами из Сакраменто не оказался слишком притягательным.

У бабушки не было никаких назначенных встреч или других планов, требующих поездки жарким июльским днем по пустыне Мохаве. Перед выходом из дома она не кричала мне с первого этажа, не нужно ли купить что-нибудь в городе. Последнее, что я слышала, — звон ключей, когда она забирала их со столика, и стук закрывшейся за ней входной двери. А через несколько часов мне позвонили.

— Таллула? — нерешительно прозвучал в трубке низкий голос. — Это шериф Моррис. Извини, что приходится сообщать тебе об этом по телефону, но я хотел, чтобы ты узнала о случившемся от меня.

И я все поняла. Сразу. В воображении представилась сцена: бабушка Хелен выворачивает полными руками руль, пикап вылетает через двойную сплошную на встречную полосу узкого шоссе, и, прежде чем все превращается в груду покореженного металла, кабину наполняет гробовая тишина и время замедляется.

— Ты меня слышишь?

Дневной свет просачивался в дом через выцветшие желтые занавески. Коричневые плитки столешниц поблескивали.

— Да, — ответила я. — Спасибо, что позвонили. — И повесила трубку.

Стены маленькой кухни стали давить на меня. В груди что-то болезненно сжалось.

Я с трудом протиснулась через входную дверь и тяжело опустилась на ступени крыльца, глядя на холмистый простор пустыни. Знойный сухой воздух обжигал мне горло и опалял губы. В загоне, грациозно вышагивая длинными мясистыми ногами, расхаживали друг мимо друга страусы. Наша старая овчарка, пес Хенли, семенила по направлению к своему любимому прохладному уголку в амбаре. Листва орехового дерева шуршала от легкого жаркого ветерка. А бабушка умерла.

Как странно, что один телефонный звонок от едва знакомого мне человека может стереть бабушку из моей жизни. Казалось, вот-вот она выйдет из амбара, потирая костяшкой пальца складку между бровями и ворча по поводу мышей, снова посягнувших на запасы еды. Но она не появлялась.

Солнце подкрадывалось к фиолетовым скалам хребта Сан-Гейбриел на западе. Свет теперь падал косо, тени удлинились. Наконец в конце почти километровой гравийной подъездной дорожки показался минивэн тети Кристины и, приблизившись к дому, остановился в тени орехового дерева.

Тетя, на восьмом месяце беременности, выплыла с водительского сиденья так же медленно, как мед сползает с ложки. Она опиралась на автомобиль, пока крепко не встала на ноги, затем с широко расставленными руками повернулась ко мне:

— Таллула, дорогая!

Свободного покроя платье в бледно-розовый цветочек плотно обтягивало ее живот.

Я позволила заключить себя в объятия. По щекам текли слезы. Тетя похлопала меня по спине и проговорила: