— Слушай, — быстро сказал я, — только ничего не спрашивай и не подумай, что я вру. Быстро собирайся и уходи, тебя хотят убить. Я сам слышал.

Знаете, когда я поверил, что вся эта история — не лажа и не мой бред, вызванный жарой? Когда увидел его реакцию. Он ничего не спросил, больше того — даже не удивился и не засомневался. Просто процедил что-то не вполне понятное, но очень злое, коротко кивнул и метнулся вглубь комнаты. Чем-то там грохнул, потом зашуршал… А я остался стоять, как идиот, на пороге номера у открытой двери… Хотя, как говорят у нас в классе: «Почему — „как“, даже обидно…» Вспомнив это мудрое изречение, я решил, что пора отсюда двигать — к колбасе, дому и Геббельсу. Да и маргарин в пакете тает, небось. Свой долг перед совестью я выполнил, а дальше… Парень не походил на беспомощного деточку-иностранца, потерявшегося в заснеженных русских просторах.

Когда я повернулся, чтобы идти, в коридор с лестничной площадки вошли Сергеич и Витёк.

…Помню, что я не испугался. Ни капельки. Просто стоял и с интересом смотрел, как они неспешно идут по коридору, Сергеич смотрит направо, Витёк — налево. Сергеич держал правую руку в кармане, на Витьке была распахнутая брезентовая куртка, какие носят дорожники на жэ-дэ. Зачем она ему в такую жару — было ясно, как божий день.

И сцена вновь походила на фильм. На этот раз — не на хоррор, а на триллер. Витьку оставалось широким жестом распахнуть свою куртку, на ходу достать обрез и вмочить картечью в полисмена, дежурящего в коридоре у комнаты опасного свидетеля.

Следовательно — в меня.

Стучать в двери с криком: «Пожар!»? Может, и выбегут. Даже наверняка. Только вот что успеют со мной сделать за это время? Так. Влип.

Мысли оставались холодными и быстрыми. Нет, наверное, я напрасно обвинял себя в трусости. Совершенно спокойно, неспеша, я повернулся лицом к убийцам и прогулочным шагом двинулся навстречу, без интереса на них взглянув — как совершенно посторонний человек на совершенно посторонних людей. В коридоре было тесно, Сергеич даже чуть посторонился, пропуская меня… но этот паразит Витёк оказался куда наблюдательней, чем можно было предположить по его лоховатому виду. Он, уже пройдя мимо, сбил шаг, оглянулся (честное слово, я ощутил это спиной!) и окликнул меня:

— Пацан, погоди.

— Да? — я обернулся тоже.

Витёк смотрел на меня в упор. И глаза у него были НЕХОРОШИЕ. ОЧЕНЬ.

— Знаешь, пацан, а ведь я тебя где-то видел, — медленно сказал он.

— А? — удивился я. И улыбнулся, превращая всё в шутку. — Очень может быть, я там часто бываю.

— Витёк, чего ты застрял? — негромко окликнул его Сергеич, остановившийся уже у самой открытой двери. — Слушай, тут открыто… — он ещё больше понизил голос, слова прозвучали растерянно.

— Погоди, Сергеич, — голос Витька звучал уже откровенно угрожающе. — Тут у нас дятел залетел… Стукнул, пацан?

Не помню, испугался я, или нет. Но, когда он полез под куртку, мне не пришлось даже думать — тело всё сделало само.

Здорово, что наше поколение — акселераты. Я весил если не столько же, сколько Витёк, то немногим меньше. И, едва он достал свою «пушку» — сперва мне показалось, что это большой пистолет — я перехватил его руку в запястье и швырнул через себя. Несобранно падая, Витёк гулко ухнул, а этот пистолет… остался у меня в руке.

Сергеич поворачивался ко мне, его лицо застыло, как маска, в правой руке с коротким щелчком сверкнуло длинное прямое лезвие, на конце которого зажглась жёлтая искра. Бандит видел у меня в руке оружие, но, кажется, был уверен, что я им не воспользуюсь. Если честно, мне тоже так казалось — выстрелить в человека даже в такой ситуации я не мог.

— Брось дуру, пацан, — тихо, спокойно сказал Сергеич, делая шаг ко мне. — Витёк, вставай, быстро…

Не знаю, что получилось бы у нас дальше, не появись в этот момент четвёртое действующее лицо — обитатель 51-го номера. Он выскочил из двери, держа в левой руке объёмистую джинсовую сумку, а в правой…