— На хрена? Нет, ты не должен был, идиот. — У меня возникает искушение швырнуть в него сигару. — Как, черт возьми, нам вернуть наши деньги?

Хотя я спрашиваю, вероятность того, что я верну эти деньги, меньше, чем шансы получить секс сегодня вечером. Я представляю себе раздражение Доминика, когда он узнает об этом, и вздрагиваю. У моего брата скверный и опасный характер, и единственный человек, который может его укротить, это моя невестка Елена.

Хотя должен признать, что другой мой брат, Винсент, знает, на какие кнопки нажать, чтобы привести Доминика в ярость. Они ссорятся, как кошка с собакой, целыми днями, но я клянусь, что Винсент что-то знает о Доминике, потому что Доминик постоянно спускает ему все с рук.

Я почти уверен, что Винсент на моем месте не стал бы обращать внимания на реакцию Доминика. Но я не могу. Доминик выбил бы мне зубы, прежде чем стал бы слушать мои объяснения.

Я снова затягиваюсь сигарой. Черт. Надо было позволить Данте прийти вместо меня.

— Это всего лишь сто тысяч долларов, Босс не упустит их, — говорит Антонио, его светло-карие глаза мерцают между фиолетовым и красным, когда вокруг нас вспыхивают огни. Его смех вибрирует в клубе, когда он замечает хмурое выражение моего лица. — Я не убивал его. Только измотал его немного сильнее, чем собирался. Этот ублюдок не сможет ходить в ближайшие два месяца… или три. Интересно, как он собирается достать деньги?

Антонио — здоровенный медведь-гризли с густым итальянским акцентом, вьющимися рыжими волосами, которые он любит завязывать на затылке, и такого же цвета волосами на лице, скрывающими тонкие губы.

Его живот больше, чем его мозг. Но недостаток здравого смысла он компенсирует огромными кулаками и жаждой крови — единственная причина, по которой я не решился удалить ему несколько конечностей, учитывая, каким раздражающим он может быть.

— Есть лучшая альтернатива, — говорю я, скрещивая ноги и откидываясь назад.

Он вздрагивает под моим пристальным взглядом, его глаза размером с орех расширяются. Подходит официантка с подносом, ставит передо мной бутылку виски и рюмку, и огромный бокал пива перед Антонио, а его глаза следят за движением ее задницы, когда она уходит.

Я наливаю себе виски и прочищаю горло.

— Черт, — бормочет Антонио, тянется за пивом и выпивает его одним долгим глотком. Он швыряет пустой стакан на стол и хмыкает. — Клянусь, когда-нибудь я умру в пизде шлюхи.

— Я буду иметь это в виду, когда продам часть тебя, чтобы вернуть деньги. — Я пригубил виски и нахмурился, почувствовав горечь. — Какую часть тебя я должен отрезать первой?

— Что угодно, только не мой член. — Он задорно смеется, и я клянусь, что вижу, как его глаза исчезают, прищуриваясь. Не может быть, чтобы у такого большого мужчины были такие маленькие глаза.

Мой хмурый взгляд становится еще глубже, и он просыпается, потирая руки.

— Мне жаль, босс.

— Сожаления не пройдут, когда Доминик будет целиться нам в голову.

Я снова наполняю бокал и подношу его к носу, взбалтывая жидкость и вдыхая пряный, древесный аромат. Как раз в тот момент, когда я делаю глоток, я замечаю двух парней, которые входят в клуб, руки засунуты в карманы, глаза сканируют клуб. Не прошло и секунды, как я понял, что это копы. Как бы мне ни хотелось похвастаться своим супер-чутьем, но по их прилизанным стрижкам и кожаным курткам я могу сказать, что им здесь не место.

Devil"s Rome — один из одиннадцати клубов, которыми мы владеем в Нью-Йорке, и, как и остальные, это место для богатых, избалованных детей, которые тратят нажитые родителями деньги. В красном коридоре есть VIP-секция для политиков, где они изменяют своим женам и обсуждают незаконные дела.

А еще есть наемные убийцы и богатые бывшие заключенные, как тот, что сидит в баре с лысым, татуированным скальпом. А еще есть я, главарь Коза Ностры и замаскированный дьявол.