— Катерина Андреевна, — она замялась, и у меня вновь сжалось сердце, — я постелю вам сегодня в гостевой спальне?

— Нет, — голос дрогнул, но я взяла себя в руки. — Я буду спать с Полиной.

— Да, хорошо, — быстро согласилась женщина, и попрощавшись, отключилась.

Отложив телефон, вцепилась пальцами в обитый кожей руль и до боли впилась в него ногтями, даже сейчас не зная, как найти слова, чтобы рассказать дочке, что папы не стало. Как объяснить ребенку, что папа больше не обнимет ее, не поцелует, не назовет своей принцессой?

В полной прострации я добралась до дома, кое-как разместив машину на парковке, и направилась в дом. Ася встретила меня в пороге, явно нервничая и судорожно вытирая вспотевшие ладони о юбку.

— Катерина Андреевна.

— Что?

— Он… Этот мужчина здесь.

— Что? Какого…

— Я не могла его не впустить, — горничная бросилась за мной, на ходу оправдываясь. — Он представился как сын Рената Сергеевича, обещал уволить меня сию минуту!

— А вы всем верите? — зло спросила я, бросив гневный взгляд на бледную женщину и толкая дверь в гостиную.

ОН сидел, вальяжно расставив ноги и забросив руки на спинку дивана. Лениво рассматривал наши семейные фотографии, где Ренат обнимал меня за плечи и улыбался, махнув рукой в объектив.

Моя любимая фотография. Самая счастливая за всю жизнь.

— Кого черта ты здесь делаешь? Убирайся из моего дома!

ОН бросил на меня брезгливый взгляд, не удостоив большего внимания, и еще увереннее откинулся на спинку дивана, не собираясь сдвигаться с места.

Даже сидя он занимал много пространства. Плечистый, массивный и напряженный, как зверь в западне, который в любую секунду может броситься в атаку, вгрызаясь зубами в горло. Нет, нет, не так — он загонял свою добычу в угол и теперь с царственным видом наблюдал за ее страхом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты оглох? Пошел вон!

— Не визжи, красивая, — он поморщился, словно мой голос раздражал его своим наличием. — Я тоже в своем доме.

— Этот дом мне завещал Ренат. Он мой. И я тебе не рада.

— Оспорю, — он хищно прищурился и медленно, будто огромный зверь поднялся, шагая ко мне и напирая своим давлением. — Ты вылетишь отсюда, как пробка из бутылки, поняла? Я срать хотел на то, какие бумажки мой отец подписал, уже будучи нездоровым. Ты здесь никто. Грязь из-под ногтей, уяснила? Так что сама пошла наверх, собрала свои вещи и свалила, пока прошу по-хорошему.