— Вот это, Иван Иваныч, по-нашему, по-гусарски! — тряхнув светлой челкой, одобрительно воскликнул Бурцов. — Ты куда переводишься-то, ежели не секрет?

— В судебное ведомство ухожу, с повышением, — темные очи поручика сверкнули давно затаенною гордостью, смешанной с неким налетом фатовства — дескать, вот он я, какой хват, а вы-то думали… — И, между прочим не просто с повышением, а на два классных чина!

— Да ну ты! — подивился другой секундант, Серега Пушков, ротмистр. — Неужто на два?

— Говорю же — на два, — Венькин потупил глаза с деланой скромностью. — Сразу в коллежские секретари, а то — и в титулярные!

— В титулярные! Везет же некоторым, ага… — ахнул стоявший чуть позади всех молодой корнет Сашка Пшесинский. Ахнул и, подойдя ближе к Денису, шепнул: — И все равно. Променять гусар на каких-то судейских! Я б — ни за что.

— Эй, Денис Васильевич! — отвернувшись от раненого поручика, Бурцов поманил пальцем. — Вы уж помирились бы, что ли. Теперь уж — чего ж.

Денис повел плечом:

— Что ж, я не против. Однако же…

— Иван тоже не против. Иди.

Секунду помявшись, они все же пожали друг другу руки. Поручик и ротмистр. Иван Венькин и Давыдов Денис.

Какие холодные пальцы у Венькина! Ну да — кровь-то ведь потерял. Ах, поручик, поручик… Что ж ты с женщинами-то так? Право слово, может, и впрямь лучше тебе в судейских, а не в гусарах, нет.

— И все же, Давыдов, помни, — пожимая руку соперника, поручик вновь скривил губы, — полька эта твоя — стерва. Так и знай.

…так и знай… стерва-полька… сабли… дуэль…

— Дени-ис! Да очнись же, Дэн! Ой, ой, смотрите-ка — очнулся! Ой, лицо-то какое… Девочки, надо его на телефон снять!

— Не надо меня снимать, — придя в себя, Денис — Дэн — замахал руками. — Лучше водки налейте. Осталась еще?

— Да есть…

Бахнули на круглый стол стаканы. Большие, граненые — где такие и взяли-то? Качнулось зыбкое пламя свечей… Кто-то из парней принес с кухни бутылку, забулькал…

— На, Денисушка. Пей!

Дэн хватанул полстакана — залпом, обжигая горло до слез. Не закусывал, не хотелось, хоть и предлагали девчонки:

— Возьми вот орешки… или бутерброд.