— Сегодня скрежет особенно сильный, — повторила Элисон. — Чем хуже я себя чувствую, тем он громче… Разве не странно?

— Ты сама странная! — сказал Гвин.

Он встал на кровать и, подпрыгивая, начал стучать костяшками пальцев по потолку.

— Эй, вы там! — кричал он. — Валите оттуда! Брысь!

Пружины продолжали звенеть, когда он тяжело приземлился на пол возле кровати и остался сидеть там с полуоткрытым ртом, глядя на Элисон. На его стуки послышались ответные.

— Гвин! — закричала Элисон. — Постучи еще. Слышишь?

Гвин снова взобрался на кровать.

Стук, стук…

Скрип, скрип…

Стук…

Скрип…

Стук, стук, стук…

Скрип, скрип, скрип…

Стук… пауза… стук, стук…

Скрежет в том же ритме.

Гвин присвистнул.

— Ну и дела, — сказал он. — Эти крысы, похоже, знают азбуку Морзе. Или побывали в тюрьме и научились перестукиваться. — Гвин спрыгнул с кровати. — Где это я видел?.. А, там в чулане, точно. Там есть люк!..

Он открыл небольшую дверь из спальни в помещение, где снизу доверху проходила печная труба. Здесь было тесно, как в шкафу, зато виднелась крышка люка в потолке.

— Ничего не сделать без лестницы, — сказал Гвин.

— А если встать на умывальник? — спросила Элисон.