— Мама, помоги! Продолжи, пожалуйста, обтирания!

— Ты что, Айо, с ума сошла? Да я не собираюсь дотрагиваться до этого… чужеземца… — мама брезгливо передёрнула плечами.

— Тогда свари отвар… Нужно остановить воспаление…

— Ты же знаешь, что не смогу, — голос мамы задрожал, а я мельком взглянула на её кисти: те мелко дрожали.

— Давай я! — откуда-то из-за маминой спины объявилась моя младшая сестра и выхватила из моих рук ткань для обтирания. — Иди, готовь свой отвар, лекарка…

Насмешка в голосе сестры не обидела меня, я только мазнула взглядом по её лицу, кивнув в ответ. Милада уже отвернулась, деловито осматривая незнакомца. Я поспешила на кухню.

Помешивая отвар, я задумалась о том, почему к нам, двум сёстрам Ньево, так несправедлива судьба. Ладно я, не очень красивая и не очень счастливая лекарка в захолустной общине, но Милада… Умница, красавица, могла бы блистать при дворе королевы… Но судьба распорядилась иначе: жених бросил Миладу прямо перед свадьбой. Наш отец, Ваухан Ньево, чуть ли не до смерти тогда побил этого мерзавца. Свидетели говорят, что еле оттащили тогда папу от безсознательного тела бывшего жениха.

Он оказался каким-то дальним родственником королевы, и после этого все пути-дороги для Милады стали перекрыты. Она вернулась домой, в общину Северных гор, и начала преподавать в нашей школе ремёсла. Шить, вышивать, вязать, кроить — всё это получалось у моей сестрёнки безупречно.

Моя мама, пальцы которой сейчас выдавали только дрожь, в молодости обшивала и обвязывала половину общины. Сейчас её утешенем было только вышивание гладью. И то очень редко она бралась за это дело. А после гибели Тибольда мамочка как-то быстро стала сдавать.

— Слабое сердце у меня, доченька! — повторяла она мне и так известную истину. — А с такой болезнью я ещё очень долго живу. Спасибо нашей Аде! Неустанно благодарю её каждый день!

Меня отвлёк стук во входную дверь: сквозь приоткрытую дверцу кухни я наблюдала, как мама открыла её, и на пороге родительского дома появилась Арьяна Сугиста, глава нашего поселения. Она сняла с головы высокую меховую шапку и королевским жестом подала её матери. Мама приняла её и стала крутить в руках, видимо, не зная, куда её положить. Арьяна стала медленно расстёгивать полушубок, произнеся:

— Добрый день, Рамина и Рокайо… Что стоите, как столбы? Напоите-ка меня чаем!

Кинув маме, как какой-то прислуге, свою верхнюю одежду, Арьяна прошла ко мне и уселась на стульчик. Она неотрывно смотрела на моё лицо, ожидая чего-то, но я пока не понимала, чего.

— Как он? — спросила она через какое-то время.

— Чужак? — я поняла, почему мы удостоились чести лицезреть главу в своём родовом доме.

— А кто же ещё? Что с ним?

— Просто переохлаждение… Одет не по сезону… Вывалился из Врат не туда, куда собирался… Я так думаю..

— Тихо-тихо, Рокайо… О чём ты? — полушёпотом заговорила Арьяна, заставив меня с удивлением открыть рот. — Никаких Врат… На жеребце прискакал, тяжеловозе… С юга… Заблудился в лесу… Медведи задрали коня… Кости завтра найдут охотники, а сам он спасся чудом… Всё понятно тебе, Рокайо Ганн? — последние слова она произнесла громко и твёрдо, глядя мне в глаза.

— Мне-то всё понятно, только Ольдат Тронг и мой отец…

— Ваухан Ньево мужчина не глупый и болтать не будет… А с Ольдатом я разберусь…