В уголке рта короля залегла глубокая складка:

— Здесь больше не безопасно, Хильда, — добавил он, словно в утешение. — Более того, тебя могут убить, а я не уверен, что смогу этому помешать.

— Зачем тогда, ваше величество позвали меня? Могли бы просто отчислить, — я наконец обрела дар речи и вложила в слова всю обиду. Сейчас не было ни желания, ни сил сдерживаться. Вероятнее всего, другой возможности высказаться не будет. — Или я могу что-то ещё сделать для вас?

Собственный голос казался мне чужим: надломленным, хриплым, холодным. Я совсем позабыла о том, что собиралась защищать Эльсу. Казалось, мир рушится, и я не понимала, в чём виновата. Где совершила ошибку.

— Вы хотите избавиться от меня?

Наши лица были так близки, что я могла видеть в синеве глаз короля своё отражение. Пытаясь удержать слёзы, быть стойкой, я перестаралась, и сама не заметила, как поддалась постыдной слабости. Разве слёзы когда-либо помогали отверженному?

— Да. И ты не поймёшь, почему, — тихо произнёс Рагнар и тыльной стороной кисти мягко дотронулся до моей щеки.

Я попыталась отстраниться и опустила голову. Почему я вообще должна плакать?! В конце концов, разве отъезд не моё изначальное желание?

Я снова подняла на Рагнара глаза, хотела гордо вскинуть подбородок и поблагодарить за гостеприимство, но слова застряли в горле. Всё тело сделалось деревянным, ноги подкосились.

Так и не найдя слов в смущении от близости короля, к которому меня тянуло против воли, я на мгновение отвела взгляд, чтобы избавиться от пристального внимания Рагнара. Короткий вздох, легкое головокружение. Пальцы, скользящие по шее. А потом всё смешалось: чувства, желание, воля к сопротивлению. Голова пошла кругом, губы обожгло поцелуем.

Горячие волны перекатывались по телу, тепло в груди разрасталось, мешая дышать, одежда раскалённым железом жгла кожу. Покалывание в кончиках пальцев, которыми я гладила волосы Рагнара, переросло в лёгкую дрожь.

— Уходи, — прошептал король, но я уже потеряла над собой контроль. Устала от бесконечных мыслей, идущих по кругу, и ничего не дающих, кроме головной боли и страха неизвестности. — Пока не поздно.

Ноги онемели, и я обмякла под волной всё нарастающего возбуждения. Желания совершить безумство и нетерпения.

Наверное, он всё это планировал заранее и знал, что, если надо мной нависнет угроза изгнания из Драгского замка, я стану податливой, как расплавленное масло. Или я на это рассчитывала.

— Пока не поздно? — задыхаясь от ласк, спросила я, обращаясь к самой себе.

«Поздно», — усмехнулся внутренний голос, и я осознала, насколько неважно, что случится после и что обо мне подумают. Даже родители.

Далее я уже не понимала слов и отвечала почти на грани потери сознания от острого желания принадлежать этому человеку здесь и сейчас. Пусть только один раз…

Даже в стыде, который я испытала, когда спиной почувствовала мягкость дивана и подалась навстречу ускользающим губам и рукам, задирающим нижние юбки, была горькая сладость. Приторное унижение, разбавленное нетерпением.

Я в полушаге от того, чтобы лишиться невинности с тем, кто вряд ли предложит мне что-то большее, чем мимолётная связь. Низ живота налился огнём. Непривычная тяжесть мужского тела будила потребность прижаться к нему и замереть в ожидании главного. Пусть на этом диване я буду далеко не первой, кто отдастся королю. И даже не последней. Так ли это сейчас важно: соблюдение правил и норм морали, — когда мир вокруг рушится и грозит похоронить под обломками?

— Ты девственница? — спросил Рагнар, заглянув в глаза.