Глава 2

Почти внучка

— А, ты уже здесь, — говорю, с удовольствием разглядывая Софью.

Девочка выросла высокая и очень симпатичная, на мой взгляд. Не красавица, но без излишней полноты, столь ценимой в нынешнее время. На щеках приятные ямочки, когда улыбается. Всегда нравились такие. Полногрудая, с яркими живыми глазами, умело подчеркивающая фигуру платьем. Современная стилизация под крестьянку. Никто на улице не спутает, но это специально под мои простые вкусы надето. Что-то ей точно надо.

— Вас жду, — почтительно заявляет и ресницами хлоп-хлоп. Сплошная невинность.

Я на такие штуки и в молодости не покупался, зато теперь уверен в правильности догадки.

— И почему тебя родители не назвали Еленой, прекрасная?

Тут она мило и незапланированно покраснела. Блондинка с нежной кожей, и румянец на щеках хорошо заметен.

— Скажете тоже!

Главное, она во всех смыслах здоровая и крепкая. В детстве простая пища, подъем спозаранку, отсутствие сюсюканья. Бегала босиком с деревенскими и казачьими детьми по улицам.

— А я всю правду нынче говорю. Теперь уже можно.

— То есть раньше врали регулярно, Михаил Васильевич? — заинтересованно спрашивает.

— Софья! — возмущенно воскликнула Стеша.

В восемнадцатом веке не было принято, чтобы родители воспитывали детей, а бабушки с дедушками баловали. Старшее поколение обычно следило за поведением отпрысков даже более строго и нередко отчужденно. Внуки с внучками наносили визит лишь изредка. Другое дело Софья. Она у меня с рождения жила. И кем приходится, я затрудняясь определить. Евдокия Васильевна, мать ее, мне вовсе не дочь, а сводная сестра официально.

На свадьбу Дуське я подарил в качестве приданого сорок тысяч десятин в Уфимской губернии. Приобрел незнамо зачем по бросовой цене, чисто из жадности после башкирского замирения. Потом с Украины полторы сотни семей перевез, пообещав освобождение от любых повинностей, кроме подушной подати, на пять лет.

Когда мой бывший адъютант, выйдя в отставку по ранению (в отличие от меня так легко в Пруссии не отделался), туда с семьей прибыл, его, естественно, встретили без особой радости. Эти куркули недурно развернулись без пригляда. Каждое крестьянское хозяйство к тому моменту держало десять-двенадцать лошадей и пятнадцать-двадцать коров. Кур, уток, гусей и индюшек никто не считал.

Теперь он пишет рассказы, восхваляя прекрасный и обильный край. Даже две книжки издали «Охотничьи рассказы» и «Моя земля». Мне понравилось. Красиво природу описывает и повадки звериные. Я так не сумею. Поэтическая натура. Ценить таланты надо. Потому издал в своей типографии, тем более приличных русских писателей надо поддерживать. И оба раза тиражи расходились моментально. Пришлось дополнительные печатать. Умудрился на зяте чуток заработать.