— Не только в докладной он был очень прям и не стеснялся выражать эмоции. Так и остался мужиком, не делающим различия между людьми по происхождению. Титулы в грош не ставил. С подчиненными же независимо от звания и должности был Михаил Васильевич обходителен, почтителен и ласков. А с равными по положению не стеснялся в выражениях при ошибках, независимо от звания и должности, И в поведении, и в общении он не был таким, как все остальные. С ним было интересно, — непроизвольно вырвалось у нее.

Дед оставил после себя много загадок, подумала Софья Юрьевна после ухода генерала. Например, упоминание о Персии попалось по соседству с оригиналом песни о Стеньке Разине, лежавшим между каких-то древних хозяйственных бумаг. Ходили слухи, что это его произведение, но песня давно перешла в разряд народной, а сам дед никогда не подтверждал авторство.

Видимо, по ассоциации он и написал: «Оккупация Персии чересчур накладна. Протекторат удобнее. Выйти к теплому морю и заполучить нефтяные поля! Индия рядом — возможность шантажа и конфронтация с Великобританией».

Загадки, загадки. Откуда ему знать про нефть в Персии? Не парочка месторождений, а много. Уже не спросишь. Не предположение, сквозит абсолютная уверенность.

Однако есть еще кое-что, вызывающее недоумение, про что стоило бы написать, но о чем она так и не решилась упомянуть в биографии деда. Он ушел к Всевышнему легко, перед смертью погладил по руке Стешу, сидевшую рядом, и отчетливо произнес: «Скоро помру и наконец точно узнаю, в чем был смысл всей этой истории и кто со мной ее сотворил».

Софья Юрьевна много бы дала, чтобы выяснить, о чем или о ком дед говорил в последний час и почему ответ ждет на том свете.

Примечания