Позже я вышел, медленно шагая. Всем своим актёрским мастерством показывал сонный вид. Сегодня будет вся ночь для того, чтобы подумать, и никакие препараты не собьют меня с толку. Я сел со всеми у телевизора и ненароком поглядывал по сторонам, слушал разговоры, собирал информацию. Ведь я уже догадывался, где я сейчас находился, и первостепенной задачей было убедить врача в том, что я не пытался покончить жизнь самоубийством, утопив себя в море. Выключился свет, все разошлись по палатам. Я лёг на бок и начал размышлять.

Уснул под утро, а когда проснулся, решил отрепетировать свою речь. Лежал и ждал приёма у врача, ведь я уже знал, как буду себя вести при нём. И вот заходит медсестра и говорит эти долгожданные слова. Пока мы шли, собирал волю в кулак. Я должен быть убедительным и уверенным в своей правоте. И зайдя в кабинет, начал искать бейджик на халате доктора. Успел прочитать и поздоровался, назвав его по имени и отчеству. Он удивлённо посмотрел на меня, затем опустил глаза вниз, понял и улыбнулся. На этот раз не было шаблонных вопросов, мы перешли к сути. Он обратил внимание на то, что сегодня я более сосредоточен. Наверняка он понял, что я подготовился к приёму, и сразу же дал мне слово.

– Вам кажется, я пытался совершить суицид, раз меня нашли тонущим в воде, но уверяю вас, это не так. Я понял, что нахожусь в мужском отделении психиатрической лечебницы. И препараты, что мне выписали, что-то вроде сильных успокоительных. Они настолько хорошо действуют, и я не могу сформулировать мысли в голове. Как бы подавляя желания о чём-то вообще думать и расстраиваться. Вы пытаетесь уберечь меня от самого себя, но мне не нужен врач, это недоразумение. Я могу пройти любые тесты, ответить на все ваши вопросы, и вы убедитесь, что я не хочу причинить себе вред. Да, я тяжело переживаю смерть близкого мне человека, но я и не собирался наложить руки на себя.

– А кто у вас умер? – перебил меня врач.

– Моя невеста – Элис, – сказав это, я заметно взгрустнул.

– Вы вроде бы пришли в себя, но до конца не понимаете, что с вами произошло, позвольте я всё объясню.

Ваша мать обратилась к психологу с жалобой на то, что её сын расстался с девушкой, которую безумно любит. Он опустил руки, не выходит из дома, постоянно пьяный и злой. Мать, навещая Вас, часто замечала заплаканное лицо сына и решила обратиться к врачу, чтобы тот побеседовал и назначил антидепрессанты. Но Вы так боялись психотерапевта, что пропали на несколько дней и жили у друга. Мать уговорила Вас на приём у психолога.

Был совершенно обычный визит к врачу, выполнив пару тестов, доктор посоветовала Вам написать несколько страниц о том, что наболело, и о той жизни, которую бы вы хотели прожить. Орудуя шариковой ручкой словно художник кистью, Вы целиком и полностью погрузились в этот рассказ. Перестали реагировать на слова психолога, мать заплакала, ведь раньше такое уже бывало и не раз. В детской карточке есть записи обращения к психотерапевту. Болезненное расставание с игрушками и оживление выдуманных историй. И последний зафиксированный приступ был в школе, на уроке литературы. Вы напугали одноклассников, когда писали сочинение и всем начали утверждать, что ваш рассказ чистая правда. Затем последовали насмешки от ровесников, а в кабинете детского врача вели себя неадекватно. Так же и у психолога, у Вас был приступ. Словно нанося текст на бумагу – стиралась грань между мечтами и реальностью, и Вы, конечно же, выбирали мечты. Вас привезли сюда и вы больше двух недель сидели в комнате с тетрадью и писали что-то. Санитары как-то забрали её и Вы ночами не могли уснуть, а когда удавалось, снились одни кошмары. Мы не знали, что делать, ведь даже успокоительное не помогало. Я решил, Вам стоит дописать всё, что вы хотели. Возможно, выговориться тетради, как своему другу, с помощью письма. И получив желаемое – вернулись в обычное состояние, но эта эмоциональная встряска помогла вам выбраться. Глядя на Вас сейчас, я не могу сказать, что Вы сумасшедший. Просто впечатлительный с весьма необычным приступом помешательства. Возможно, лекарства усугубили состояние, ведь они напрочь дезориентировали Вас и Вы перестали понимать, что только в голове, а что перед глазами. Мы попробуем понаблюдать за Вами без вмешательства препаратов и посмотрим на результаты.

Я слушал его с открытым ртом, точно зная, что это ложь, я помню каждый день, каждую минуту, проведённую с Элис. Но если сейчас начать отпираться, я сделаю только хуже. Я попросил показать записи наблюдения за пациентами, хотелось посмотреть на это с другой стороны. Мне нужно было больше информации, чтобы решить эту задачу. Доктор неохотно, но согласился, сказав, что на следующем приеме даст проигрыватель, чтобы послушать записи сеансов со мной. Задал ещё интересующие вопросы, а после он уже верил мне, что я говорю правду. Он был готов помочь во всём разобраться.

Придя в палату, я уставился в одну точку, пытался принять то, что сегодня услышал. Ведь и правда, у меня раньше бывало такое, что в своём ярком воображении я мог заблудиться. Неужели и сейчас происходит то же самое.