Амелия посмеялась, и я наконец-то выдохнул весь воздух, который держал в себе с тех пор, как она протянула свою руку. Ее смех не был девчачьим или высоким, звонким или милым. Он был громким, здоровым, идущим из живота, будто ей было нечего скрывать.
– Ты хорошо пахнешь, Давид.
Я отчасти ахнул, отчасти усмехнулся, снова изумляясь ей. Но она продолжила говорить:
– Итак, я знаю, что ты большой, сильный, злой и хорошо пахнешь. Ты также высокий, потому что твой голос доносится откуда-то гораздо выше моей головы. А еще ты из Техаса и молодой.
– Откуда ты знаешь?
– Старики не дерутся. Ну и поняла по твоему голосу. Ты напевал Блэйка Шелтона себе под нос, когда подходил ко мне. Будь ты постарше, то пел бы Конвея Твитти или Уэйлона Дженнингса.
– Их я тоже пою.
– Чудесно. Можешь петь по дороге ко мне домой.
Она опытной рукой взмахнула тростью, и та аккуратно сложилась втрое. Затем Амелия взяла ее под левую мышку и потянулась ко мне правой рукой. Обхватила ладонью меня за бицепс, словно это самый естественный поступок в мире. И мы медленно, но уверенно побрели по тихим улицам; вокруг падал снег, обувь намокла от влаги. Я тот парень, который может разговорить любую девушку, но внезапно я растерялся.
Амелия выглядела полностью расслабленной, но не пыталась завязать разговор, пока мы шли рука об руку, словно возлюбленные в старом кино. Мужчины и женщины больше так не гуляют. Так разве что отец ведет свою дочь к алтарю или бойскаут помогает бабушке перейти дорогу. Но, как ни странно, мне понравилось. Я чувствовал себя мужчиной из былой эпохи, из тех времен, когда женщин повсюду сопровождали – не потому, что они не могли дойти без мужской помощи, а потому, что мужчины больше их уважали. Потому что женщины заслуживают заботы, заслуживают обхаживаний.
– Было время, когда все в мире казалось прекраснее, – слова неожиданно сорвались с моего языка. Я не планировал произносить их вслух.
– В смысле?
Казалось, Амелию порадовало мое заявление, поэтому я продолжил:
– Ну, если ты посмотришь на старые фотографии… – мой голос смущенно сошел на нет, поскольку я осознал, что она не может посмотреть на старые фотографии.
Амелия вежливо меня спасла:
– Если бы я могла посмотреть на старые фотографии, то что бы увидела?
– У них было меньше. Но в то же время было больше. Мне кажется, в те времена люди больше заботились о своем имуществе и внешнем виде. Женщины наряжались в платья, мужчины – в костюмы. Люди носили шляпы и перчатки и выглядели ухоженными. Они говорили иначе – осторожнее, культурнее. Мы говорим на том же языке, но он полностью преобразился. Не знаю… В мире было больше шика. Возможно, в этом все дело.
– Ах, времена, когда мужчины не дрались, чтобы заработать себе на жизнь, а женщины не танцевали на пилоне, – сказала она с улыбкой в голосе.
– Мужчины всегда дрались, и женщины всегда танцевали. Мы настолько старомодны, насколько возможно, – парировал я. – Мы – вне времени.
– Мы неплохо сохранились, – хихикнула Амелия, и я тихо посмеялся.