Эти попутчики казались Нике ничем не хуже других. Разъезжать же по местным дорогам без внушительной компании сопровождающих могли либо герои, либо дураки, либо безнадёжные оптимисты. А эти артисты, несмотря на сугубо мирный характер профессии, уже доказали, что вполне способны за себя постоять.

Отогнав от лица особо наглую муху, девушка тихо выругалась. Едва успев начаться, поездка уже начинала ей надоедать. Перестала привлекать даже новизна окружающего пейзажа, менявшегося с черепашьей неторопливостью.

Опасливо глянув на хмурую госпожу, обычно говорливая Риата мудро предпочла помалкивать. Её хозяйка, ещё не привыкшая срывать зло на рабах, тяжело вздохнув, протиснулась внутрь фургона. Пытаясь чем-то занять себя, она взялась ещё раз пересматривать рекомендательные письма, которыми снабдил её десятник конной стражи Канакерна Румс Фарк.

С этим молодым человеком Нику связывали непростые отношения. Когда-то казалось, что она влюблена в него по уши. Стройный красавец тревожил девичьи сны, заставляя сердце замирать в сладкой истоме.

Впрочем, путешественница не настолько потеряла голову, чтобы остаться в городе и продолжить их роман, понимая, что никогда не сможет стать его женой. В здешнем обществе родители обладали для детей непререкаемым авторитетом, до самой смерти распоряжаясь их судьбой. А папочка Румса — богатый и влиятельный консул Канакерна ни за что не даст согласия на брак сына с непонятно откуда взявшейся девицей, пусть даже знатного происхождения. Именно поэтому ей пришлось ответить отказом на предложение возлюбленного выйти за него замуж. Хотя пылкий кавалерист, кажется, всерьёз собирался бежать с ней даже на край света. Вот только там она уже была. Поэтому прощание их вышло нелёгким, несмотря на страстный роман. Ника долго плакала, то привычно ругая себя, то наоборот нахваливая за единственно правильное решение.

Убедившись в её непреклонности, при последней встрече десятник подарил путешественнице на прощание несколько рекомендательных писем для своих друзей и знакомых.

Скрестив ноги на разложенном овчинном одеяле, девушка с усилием открыла крышку цилиндрического кожаного футляра, набитого желтовато-белыми трубочками.

Когда их маленький караван останавливался, чтобы дать отдохнуть тягловым животным, она постаралась выучить написанное на обратной стороне писем, чтобы знать, к кому и где можно обратиться, не перебирая свитки, скреплённые не слишком прочными восковыми печатями.

А вот адресов в привычном понимании здесь не знали, указывая в качестве ориентира храмы, площади, либо военные лагеря. По-видимому, Румс полагал, что добравшись до места, Ника легко отыщет нужного человека методом сплошного опроса прохожих.

С величайшей осторожностью девушка вытаскивала письма, тихо бормоча себе под нос.

— Миус Акр — командир конной стражи Гедора. Собственный дом за храмом Пелкса. Верас Влатус — торговый партнёр Тренца Фарка в Цилкаге. Свой дом возле площади Наклува в сторону невольничьего рынка. Кед Дирк, гостиница в двух асангах от Цилкага по дороге в Нерангу из Восточных ворот. Аста Брония — элитная проститутка в Этригии. Дом Серапия по улице от храма Аниры в сторону Новых ворот. Минтар Рутлин Калвит — командир конной сотни Третьего Победоносного Пограничного легиона, военный лагерь у крепости Ен-Гадди. Уф!

Убедившись, что память её пока не подводит, она убрала свитки и растянулась на полу, упираясь пятками и затылком в стенки фургона, но очень скоро поняла, что подремать не получится. Повозка дребезжала, подпрыгивала и тряслась на ухабах, прогоняя даже тень сна. Повозившись, путешественница слезла на землю и долго шла рядом, отгоняя докучливых мух.

К вечеру добрались до постоялого двора. И хотя глава урбы предупреждал, что данное заведение ни в коем случае нельзя назвать комфортабельным, действительность превзошла самые мрачные прогнозы.

Низкий, наклонившийся наружу забор, кое-где подпёртый кольями, окружал группку столь же неприглядно смотревшихся строений, центральное место среди которых занимал большой дом, сложенный из кое-как скреплённых глиной камней и покрытый потемневшей от времени соломой.

Стоявший возле настежь распахнутой двери мрачного вида бородач, задрав кожаную рубаху, сосредоточенно чесал почерневшей от грязи пятернёй волосатое брюхо, бодро торчавшее вперёд половинкой арбуза. Увлечённый столь важным занятием, тип, казалось, совсем не замечал ни фургонов, ни выбиравших из них людей.

Нисколько не смущённые таким холодным приёмом, артисты со смехом направились к дому.

— Да будут милостивы к тебе небожители, господин Турпал Оол! — громко поприветствовал пузана Ус Марак. — Здоровы ли твои жены и сыновья? Много ли скота появилось у тебя со дня нашей последней встречи?

— Хвала богам, все живы и здоровы, — проворчал хозяин постоялого двора. — И стада множатся, хотя и не так, как на склонах благословенного Вермантау.

Сокрушённо вздохнув, он хмуро оглядел гостей и равнодушно поинтересовался:

— Легко ли вы добрались до моего дома? Как далеко лежит ваш путь?