Кирик ничего ответить не успел.

Дверь резко распахнулась, и в кабинет вбежала грузная женщина в голубом платье и белом переднике. Щеки раскраснелись, глаза на мокром месте, руки трясутся.

Кит подскочил с места уже до того, как она открыла рот, объясняя, с чего это ворвалась сюда без приглашения, нарушив все правила своего положения во дворце.

— Принцесса, Ваше Величество! Она… Снова… — женщина задыхалась, не в силах договорить.

Сердце ухнуло в пятки. Малышка Элли слишком часто в последнее время заставляла бегать своего отца, служанок, нянек, и самого Кита.

Не дожидаясь реакции и без того замученного дяди, он сорвался с места, первым устремляясь в сторону комнаты сестры.

Она находилась в западной башне, и чтобы попасть туда, нужно было пробежать не один десяток ступеней. Но дядя неспроста разместил покои дочки именно там. Просто из всех многочисленных комнат дворца, Эллия могла спокойно спать лишь там, на высоте девятого этажа. Странно, но подобные предпочтения у нее были лишь в этом здании. Конечно, прежде чем обустроить детскую комнату в самой высокой башне из четырех имеющихся, король позаботился о безопасности. Решетки на окна и дверь без замков, мягкое покрытие на всех поверхностях. Но не всегда это помогало. Что-то, да случалось. Ведь малышка Элли была особенной.

Добравшись к нужному месту первым, Кит тяжело дышал и едва переставлял ноги, но не остановился отдышаться, а распахнул дверь, заваливаясь в комнату. После серости винтовой лестницы и не одной сотни ступеней, глаза резануло обилие зеленого и белого.

Первое, что бросилось в глаза — решетка. Она валялась на ковре. Подняв от нее взгляд, приковал его к оконному проему. На широком подоконнике, на самом его краю стояла девочка. Тонкая фигурка покачивалась на ветру, белые волосы закручивались в упругие пружинки. Эллия держалась одной рукой за распахнутую раму. От плеча до самого запястья через полупрозрачную кожу пробивались серебристые перья.

— Элли… — сдавленно проговорил Кит, делая небольшой шаг в ее сторону, — Элли, птичка моя, ты меня слышишь?

Сердце сжималось от страха за сестру, а в голове билась одна единственная мысль: за что бог наказал столь хрупкое и маленькое создание? Почему бы ему не одарить ее другим даром? С самого рождения она проживала две жизни: свою — семилетней принцессы Анкаира, и чужую — магического существа, обращающегося в белую птицу. Причем, она ни разу еще полностью не обратилась. Колдовство накрывало ее внезапно, и подгадать время его прихода было невозможно. Сознание Эллии практически полностью исчезало, уступая место птичьей сущности. Иногда, перья покрывали ее кожу, руки превращались в крылья, и девочка летала по комнате, билась о стены, пыталась пробиться сквозь окно, нанося себе раны. А иногда, она практически не изменялась внешне, но все равно стремилась полетать. Это было самое страшное. Непонятно откуда взявшаяся сила переполняла ее тело, девочка могла запросто сорвать решетки, сломать мебель, отшвырнуть от себя взрослого человека.

— Элли? — повторил он, приближаясь еще на шаг.

В этот момент появился дядя, а следом за ним — лорд Кирик. Он был на коротком поводке у совета Лордов и прекрасно знал о недуге принцессы. Не раз помогал справляться с ее приступами.

Король, не говоря ни слова, метнулся к Эллии, обхватил ее за талию и снял с подоконника. Она закричала, забилась в его руках, но он лишь крепче прижимал ее к себе, припав к стене и сползя по ней на пол. Кит видел, как сложно ему удержать дочь, но помочь ничем не мог.

Кирик быстро приладил решетку на место, но все равно нужно было звать мастера, дабы привинтить сорванные шурупы. Лорд единственный здесь выглядел спокойным, словно каменная статуя. Это не было показателем его черствости и безразличия, просто этот человек в стрессовых ситуациях становился именно таким — холодным и беспристрастным. А повидал он приступов Эллии не мало.

— Ей нужен наставник с Даром. Такой же, как она. Вы понимаете, Рикард? — он очень редко позволял себе обращаться к королю по имени, — Ей не нянька нужна, не учитель, не надзиратель. А мать. Колдунья, ведьма, волшебница — не важно. Главное, чтобы она была рядом, постоянно, без права повернуться и уйти.

В чем-то он был прав. За шесть лет дядя нанял и уволил не один десяток людей. Всем им приходилось стирать память, дабы они не сболтнули лишнего. Никто не продержался рядом с принцессой больше месяца.

Эллия наконец перестала дергаться и затихла.

С приглушенным сиянием исчезли с ее кожи маленькие белые перышки. Теперь она была обычной девочкой, уснувшей на руках у отца.

— Что ты имеешь ввиду? — устало прикрыв глаза, спросил король. Его голос был потухшим, словно выжженным изнутри.