– Я долго ждал этого дня…

Он был таким, каким она его запомнила семь лет назад. Те же колючие зеленые глаза, темные, частично скрытые под маской волосы, прочная кожаная куртка и высокие ботинки с пряжками. За спиной виднелся лук черного дерева и колчан из змеиной кожи, полный стрел с зазубренными наконечниками.

Джер медленно потянул маску вниз, открывая темные, жесткие, чуть вьющиеся волосы, слегка спадающие на лоб, затем ядовито-зеленые глаза, нос с горбинкой, резкий изгиб губ, твердо очерченный подбородок. Он был таким, каким она его представляла. Абсолютно. Но было что-то еще…

– Не знаком?

Лэа молчала.

– Приглядись…

Джер провел рукой по лицу, будто снимал с него налипшую паутину, и там, где коснулась его рука, менялись черты, расплавляясь и становясь лицом Райта.

– Нет, – Лэа резко отшатнулась назад. – Ты! И всегда был ты?!

– Я и не надеялся, что ты купишься на столь простой фокус. Но все сложилось как нельзя лучше…

Внутри Лэа будто что-то ломалось. Он не мог быть Райтом! Нет! Только не он!

Мысли и слова разбегались. Лэа так долго ждала этого момента, но сейчас не могла броситься на него.

– Зачем? – нужный вопрос пришел сам, до того, как она успела его обдумать.

– Я должен был быть ближе к тебе. Мне приказали разобраться в тебе и твоих мотивах. Не могу сказать, что мне это удалось до конца, но я преуспел в своем деле…

Руки Лэа задрожали от гнева. Перед ней стоял человек, убийца, который помимо всех причиненных ей горестей только что признался еще в одном грехе. Человек, которого она любила, никогда не существовал. Или никогда не был с ней знаком? Поэтому он ее не узнал? Она говорила с настоящим Райтом!

– Принц Дастан Харт Райт Крайген действительно существует, – подтвердил ее догадки Джер. – Пару лет назад я встретился с ним, пока он находился в бегах. Я счел неплохой возможностью прикинуться им, меня это позабавило. Правда, на свадьбе я чуть не испортил весь спектакль, ведь не успел тебя остановить. Ты ушла с настоящим Райтом в сад. Правда, сочла, что я, то есть он, лицемер. А Райт, на которого ты смотрела во время церемонии, возлагавший диадему на голову Малики, никогда не был с тобой знаком…

Голова у Лэа разламывалась от нахлынувших мыслей, но она избавилась от них усилием воли, глубоко вдохнув ки-ар и очистившись от злости.

– Зачем? – вновь спросила Лэа, но теперь ее вопрос носил куда более важный и глубокий смысл.

– Это неверный вопрос, моя милая. Ты начала не с того. До того, чтобы узнать, зачем я это сделал, спроси, как я там оказался и мог бы обойти стороной твою таверну? Ты, наверняка, не раз спрашивала себя об этом. Более того, я думаю, только это и имело для тебя значение.

– Ты убил Таир! Ты убил маленькую девочку, мою сестру!

– Я сделал это не из злобы. Стрела, что угодила в ребенка, предназначалась тебе. Ты винишь меня в смерти своей сестры? А винить следует саму себя. Малодушно уклонившись, ты подарила смерть ей, вместо того, чтобы гнить в земле самой.