– «А проселочек у речки…»
– «Миль пяти в длину всего!» – Мужчина с мальчиком изобразили менуэт.
Это случилось на следующем танцевальном коленце. Шар внутри у Вилли стремительно разрастался. Вот он уже выпирает из горла, вот раздвинул губы в улыбке.
– Ты чего это? – Отец лязгнул зубами. Вилли фыркнул.
– Кажись, не в той тональности спел, – сконфуженно произнес отец.
Шар в груди Вилли взорвался. Он захохотал.
– Папа!
Он подпрыгнул. Схватил отца за руку и забегал по кругу, крякая и кудахча. Ладони били по коленям, пыль летела столбом.
– «Сюзанна!»
– «Ты не плачь обо мне!»
– «Я пришел из Алабамы…»
– «И банджо мое…»
– «При мне!» – хором выкрикнули они. Гармошка хрюкнула и выдала истошный фальшивый визг.
Чарльз Хеллоуэй, не обращая на это внимания, требовал от нее какую-то плясовую собственного изобретения, изгибался, подпрыгивал и никак не попадал ладонью по своей пятке.
Они кружились, сталкивались, бодались и дышали все запаленнее: ха! ха!
– О боже мой, ха! Вилли, сил нет! Ха-ха!
Они хохотали как безумные, и вдруг посреди хохота кто-то чихнул. Отец и сын повернулись. Вгляделись.
Кто это там лежит в лунном свете? Джим, что ли? Найтшед? Это он чихает? И щеки порозовели?
Да ладно! Отец сгреб и закружил Вилли, попискивая гармошкой. Они прошлись в дикой самбе раз, другой, перепрыгнули через Джима, попавшегося на дороге.
– «Ктой-то там на кухне с Диной?» – горланили они.