20. Вернись ко мне[32]

Дин Мартин – 1958

Когда пожарным наконец удалось погасить последние тлевшие угольки, школа походила на почерневший скелет. Восточное крыло превратилось в груду осколков и мусора. Западное крыло пострадало чуть меньше: его выпотрошенный, выгоревший остов сумел устоять и не обрушился. Огонь пощадил один только круглый парадный вестибюль, выступавший перед основным зданием, но и тот был завален балками перекрытий и обломками балконов и лестниц, рухнувших, когда обвалилось восточное крыло. Пожарные, мрачные, словно туча, едва держались на ногах от изнеможения, их форму и лица покрывал толстый слой сажи и пота, глаза, обведенные черной копотью, от усталости налились кровью. Ночью к школе приехал пользовавшийся большой популярностью старый мэр Ханивилля. Он дежурил у здания вместе с машиной скорой помощи, полицейскими и директором школы: все они наблюдали за тем, как величественное сооружение постепенно сдавалось под натиском пламени. Смотреть на происходившее было тем больнее оттого, что ночь сменилась рассветом и веселое зимнее солнце, выглянув из-за холмов к востоку от города, осветило небо своим розовым ликом, словно смеясь над представшей перед людьми картиной разгрома и разорения.

Толпа разошлась вскоре после того, как от школы отъехали две машины скорой помощи: в одной везли Гаса Джаспера и его внука, в другой – Мэгги О’Бэннон. Мэгги выжила чудом – правда, никто так и не понял, как ей в ее состоянии удалось выбраться из горевшего здания. Она получила незначительные ожоги и царапины, но, по всем оценкам, должна была погибнуть от отравления дымом. Всех пострадавших увезли в окружную больницу. Состояние Мэгги признали критическим.

Предстояло еще великое множество дел, но прямо сейчас всем, кто еще оставался у школы, нужно было вернуться домой и хоть немного поспать. Позже им придется принять много решений. В разгар школьного года шестьсот ханивилльских старшеклассников лишились возможности ходить в школу. Директор школы, Джиллиан Бэйли, тихо обсуждала с мэром Парли Праттом возможные варианты решения этой проблемы. Пожарные тем временем стаскивали темные от копоти шлемы, убирали инструменты в машины, сворачивали брандспойты. На пожарище вызвали большой экскаватор, и теперь он сыпал прохладную черную землю на последние тлевшие угольки. Директор школы и мэр с одинаковым страдальческим выражением на лицах смотрели, как экскаватор тяжело копошился у здания школы, громыхая совсем близко от них. Тогда-то усталый машинист и сделал свое потрясающее открытие.

Поначалу экскаватор работал с восточной стороны здания, но от догоравших обломков поднимался такой сильный жар, что машинист больше не мог там оставаться. Весь последний час он растаскивал в стороны от парадного входа, до которого не добрался огонь, перекрытия и другой мусор. Потолочные балки рухнули друг на друга, как костяшки в домино – каждая последующая легла поверх предыдущей. Высокий потолок и стеклянные стены круглого вестибюля разлетелись как от ударной волны, словно в самом центре вестибюля прогремел взрыв и раскидал обломки в разные стороны. Эти-то обломки и помешали машинисту раньше увидеть то, что он теперь обнаружил. Экскаваторщик, сидевший высоко над землей в своей кабине, вдруг заметил, что часть крупных керамических плит, которыми был выложен пол парадного вестибюля, хорошо просматривается под завалами из балок и засыпавших их сверху обломков. Он остановил экскаватор и уставился вниз, на то, что никак нельзя было объяснить.

– Господи боже ты мой! Пресвятая Дева Мария! – С этими словами машинист заглушил мотор экскаватора, соскочил с сиденья, перемахнул через груду строительного мусора и исчез из виду. Пару секунд спустя он снова вынырнул из-под обломков и суетливо замахал руками: – Скорее сюда! Помогите! Здесь человек! Я нащупал пульс, но не знаю, давно ли он здесь! И не знаю, сможем ли мы его вытащить!

Подбежали полицейские и пожарные, за ними двое санитаров из последней остававшейся перед школой машины скорой помощи, с носилками и аптечкой.

Первым к машинисту экскаватора спустился молодой полицейский, не обремененный в отличие от пожарных тяжелой формой и снаряжением. Он просто не поверил своим глазам. В центре бывшего вестибюля, на керамических плитах пола, среди почерневших, обугленных обломков и обвалившихся балок лежал молодой человек. Он был без сознания, белая футболка вся пропиталась кровью. Полицейский подобрался как можно ближе к юноше, чтобы оценить тяжесть его ранений.

– Здесь огнестрельная рана! – Он попытался нащупать пульс, точно так же как минутой раньше сделал машинист экскаватора. Пульс был слабым, но мерным. Судя по всему, парень потерял много крови.

– Нужно поднять эту балку, чтобы спустить туда носилки. Его нужно держать в горизонтальном положении. – Один из санитаров подобрался к раненому юноше, надел ему кислородную маску и сразу принялся осматривать рану.

Остальные мужчины отодвинули в сторону тяжелые балки, освободив на полу пространство для носилок. Через несколько секунд пожарные и санитары уже положили тяжело раненного юношу на носилки, вытащили их из-под завалов и побежали к машине, молясь, чтобы было не слишком поздно и они бы успели довезти его до больницы живым.

– Директор Бэйли! – крикнул молодой полицейский и неистово замахал руками.

Директор подбежала к нему. За ней бежал мэр, в свои семьдесят пять по-прежнему подвижный, любопытный и охочий до новостей. Ему очень сложно было стоять в стороне, пока спасатели вытаскивали раненого из-под завалов.

– Никто из нас не знает этого парня. Он из ваших? – И полицейский указал на юношу, лежавшего на носилках, в надежде, что директор сумеет опознать в нем одного из учеников старшей школы.