Лоренцо Великолепный постоянно пытался сглаживать трения между Миланом и Неаполем, справедливо полагая, что только добрососедские отношения между пятью могущественными городами-государствами являются единственной надежной гарантией итальянской независимости. Но наследник Лоренцо, Пьеро Медичи, увы, не пошел по стопам отца. Он недвусмысленно принял сторону Неаполя. Римский папа Александр VI тоже заигрывал с Альфонсо. Обострились отношения Милана и с Венецией. Опасаясь, как бы не оказаться в изоляции, Лудовико был принужден пойти по проторенному в течение столетий пути: призвал на помощь в борьбе с такими же, как он, итальянцами иностранное государство.

Самой сильной из приграничных стран в то время была Франция. Король Людовик XI завершил объединение Франции, сломив сопротивление многочисленных маркизов, графов и баронов. Смирившись с поражением, они благополучно заняли различные придворные и правительственные должности или пошли на военную службу. Французская армия стала лучшей во всей Европе, ее отличали особая храбрость солдат и полководцев, прекрасная оснащенность, строжайшая дисциплина. Людовик XI никогда не растрачивал сил своей армии на далекие походы в чужие страны. Он занимался только внутренними проблемами, сосредоточив все усилия и энергию на создании мощного и централизованного государства. Однако сын его Карл VIII, унаследовавший трон и отлаженную административно-военную машину, не перенял ни отцовский ум, ни его здравый смысл.

Учитывая недалекость и непомерные амбиции Карла VIII, Мавр постарался отвлечь от себя внимание Франции, предложив ей заманчивый Неаполь. Последний из анжуйских правителей Неаполя, Ренато, завещал все свои права, а вернее, свои притязания на Неаполь Людовику XI. Мавру было не трудно убедить Карла в том, что Неаполитанское королевство принадлежит французскому королю по праву наследования. К тому же Неаполь мог явиться прекрасной базой для организации крестовых походов в Святую Землю. Призывая в Италию захватчиков, коварный миланский герцог решал двойную задачу: обезопасить себя, свой троп, и подставить под удар соперника.

Однако было бы исторически неверно взваливать только на Лудовико Мавра всю полноту ответственности за дальнейшее катастрофическое развитие событий. В истории активно участвовали и другие итальянские города, вечно стремившиеся извлечь особую корысть из беды, в которую попадал сосед.

Флорентийскому послу, который уговаривал Мавра ни в коем случае не обращаться за помощью к королю Франции, отказаться от нее во имя Италии, герцог Миланский ответил: «О чем вы говорите, посол? Италия — что это такое?» И, по мнению посла, был прав, поскольку прежде всего заботился о себе самом. Быть может, и флорентийцам не мешало бы последовать «хорошему примеру»? Ведь, коль скоро Флоренция будет вынуждена оказать Карлу сопротивление, тот обязательно подвергнет гонениям флорентийских купцов во Франции. Папа римский тоже выжидал и старался не раздражать французского короля, чтобы не испытывать лишний раз судьбу.

Париж кишмя кишел выходцами из Италии, которые не оставляли короля, требуя совершить итальянский поход. В основном это были неаполитанцы, преданные анжуйской династии, и флорентийцы, во главе которых стоял Пьеро Каппони, мечтавший свергнуть ненавистных ему Медичи. В Париже объявился также кардинал делла Ровере, вынашивавший план занять престол римского первосвященника вместо папы Александра Борджа. Представители французской знати решительно противостояли парижским итальянцам. С одной стороны, они по традиции все еще полагали неприемлемыми военные авантюры за пределами Франции, с другой — вовсе не доверяли своему королю. Направление армии за границу, рассуждали они, сделает Францию беззащитной перед другими соседями — Германией и Испанией. Пусть даже военный поход в Италию обойдется малой кровью, все равно деньги на такое предприятие пойдут огромные. Не лучше ли следовать разумной политической традиции Франции и не лезть в чужие дела? Ведь именно эта политика, политика невмешательства, позволила Франции стать тем, чем она являлась в XV веке, — единым и мощным государством.

Но было поздно. Карлом уже овладела идея итальянского похода. Король был готов пойти на любые жертвы, лишь бы сбылась его мечта. Карл наделал долгов, заняв крупные суммы у Мавра и генуэзских банкиров. Когда же и этого оказалось недостаточно, он заложил королевские драгоценности. Желая обезопасить Францию от грозных соседей, Карл уступил Испании в территориальном споре. Германскому императору Максимилиану он отдал Артуа. Даже среди близких к Карлу лиц стало расти недовольство его слишком вольным обращением с французскими землями. Но все вынуждены были смириться, ознакомившись с донесениями французских послов из Италии. Послы утверждали, что только Неаполитанское королевство готово дать отпор французам, однако, по их мнению, неаполитанское сопротивление могло быть легко сломлено. Других военных формирований, которые были бы в силах сколь-нибудь серьезно противостоять Франции, в Италии не имелось. Апеннины к моменту нашествия оказались практически безоружны. Кроме того, итальянские государи рассматривали появление вооруженных иностранцев как возможность отомстить соседу и пограбить его имущество.

Таково было положение дел в Италии. Дальнейшее развитие событий подтвердило самые худшие прогнозы современников. Но только некоторые просвещенные умы, такие, как Макьявелли и Гвиччардини, понимали всю катастрофичность создавшегося положения, хотя и считали такой поворот истории неизбежностью. Италия — жертва самой себя. Лишь спустя много веков она стала единым государством.

В марте 1494 года король Франции Карл во главе армии, состоявшей из 18 тысяч всадников и 22 тысяч пехотинцев, двинулся из Лиона в Италию. Он перешел через Альпы и добрался до Асти, где его уже ждал Мавр. Карлу были оказаны все почести и вручена значительная сумма денег. Но внезапно вспыхнувшая эпидемия оспы приковала французского короля к постели. Лишь через несколько недель смог он возобновить свой поход и через Миланское герцогство двинуться на Флоренцию.

Пьеро Медичи вышел ему навстречу, сдал несколько важных крепостей, устроил торжественный прием.

Следующий этап похода Карла VIII — Рим. Карл дошел до Вечного города лишь в декабре, после того как французские корабли бросили якорь в порту Остии. При известии о приближении французов папа Борджа укрылся в замке Святого Ангела и выслал навстречу Карлу гонца с предложением о перемирии. Карл и Борджа не очень-то друг друга жаловали, но король остро нуждался в поддержке или нейтралитете папы, желая успешно завершить свою экспедицию.

Встреча между папой и королем состоялась в Ватикане. Король Франции трижды преклонил колени перед римским первосвященником, что обеспечило свободный проход армии через папское государство. 22 февраля, не встретив никакого сопротивления, французы вошли в Неаполь. Неаполитанцы радостно приветствовали французов. Карла внесли в город через празднично украшенные городские ворота четверо представителей знати. Над королевскими носилками возвышался балдахин, сверкавший золотом и драгоценными камнями. Желая расположить к себе простых неаполитанцев, король организовал раздачу милостыни, уменьшил размер городских податей, а по просьбе баронов ввел крепостную зависимость для крестьян.

Бескровный поход увенчался успехом. Карлу не терпелось поскорее насладиться его плодами. Король Франции предавался пиршествам и любовным утехам. Тому благоприятствовала прекрасная весенняя погода, теплый неаполитанский климат. Время от времени, отвлекаясь от наслаждения жизнью, Карл пополнял свою казну при помощи грабежей и разбоя. Он вывез из монастырей самые драгоценные реликвии, оголил стены неаполитанских церквей, присвоил наиболее известные произведения искусства, разграбил богатые дома и, погрузив добро на корабли, отправил его в Париж.

Мародерство и грабежи вызвали гнев неаполитанцев. Вдохновителем антифранцузских настроений стал римский папа, обеспокоенный беспардонностью и алчностью Карла. В марте 1495 года Александр VI создал Священный союз, направленный против французского короля. В него вступили Венеция, Милан, король Испании, император Максимилиан. После того как герцог Орлеанский предпринял неудачный набег на Ломбардию, изменил свое отношение к Франции и Лудовико.

В мае Карл передал Неаполитанское королевство своему кузену и во главе армии пустился в обратный путь. Приблизившись к Парме в пригороде Форново, он столкнулся с численно превосходящими его отряд войсками Священного союза. Правда, отряды союзников были плохо вооружены. Французам удалось прорвать заграждение и уйти за Альпы. В Неаполитанском королевстве последствия французского отступления не заставили себя ждать. Французский гарнизон был тут же изгнан из города, и арагонцы вновь заняли трон.

Несмотря на неудачу, Франция не отказалась от дальнейших походов в Италию. В 1498 году герцог Орлеанский, став королем Людовиком XII, возродил мечту о возвращении Милана Франции. Лудовико Мавр спешно попросил помощи у Венеции. Но гордая Светлейшая республика не простила ему заигрываний с Карлом. Венецианцы и не подумали удовлетворить просьбу миланского герцога. Мавру ничего не оставалось, как броситься с призывом о помощи ко двору императора Максимилиана. Император предоставил в распоряжение Мавра наспех собранных швейцарских и немецких наемников. С их помощью Лудовико удалось возвратиться в Милан, который в его отсутствие захватили французы. В замке Сфорца они обосновались прочно, с артиллерией, и при появлении Мавра начали обстрел города. Перепуганные миланцы заставили своего герцога перенести столицу в Павию. Французы воспрянули духом. Лудовико поручил кондотьеру Гонзага изгнать завоевателей из Миланского герцогства. Но Гонзага вошел с оккупантами в сговор, а швейцарские наемники последовали его примеру и выдали Мавра французам.

Под гулкими сводами лионского замка, где миланского герцога поместили в качестве пленника, прежде времени состарившийся Мавр проводил дни за чтением Библии, молитвами, беседами с любимым шутом, который последовал за своим господином в далекую Францию. Правда, однажды он, переодевшись в крестьянское платье, пытался бежать из Франции. Но его настигла погоня. Мавра бросили в подземелье, где он и скончался 18 мая 1508 года в возрасте пятидесяти семи лет.

Историки расходятся в мнениях относительно жизни и деятельности Лудовико Сфорца. Одни считают его предателем, другие — хитрым и просвещенным тираном, третьи — капризным, тщеславным, беззастенчивым авантюристом. На самом деле он, вероятно, является воплощением всех этих черт, как и прочие государи эпохи Возрождения, о чем убедительно повествует в своей книге Мариана Фриджени.