Пересекая эспланаду Инвалидов, Такуми искоса поглядывал на Маделин. Она ничуть не изменилась: та же старая кожаная куртка, те же белокурые локоны, неизменное старомодное каре и – тот же колючий нрав.
Все еще сердясь, она опустила стекло и закурила.
– Ничего себе! По-прежнему куришь? – удивился Такуми. – Где твои мозги?
– Помолчи! – прикрикнула Маделин и выпустила в его сторону струйку дыма: пусть поерзает.
– Нет! Не в моей машине! Не хочу, чтобы мой фургон провонял табаком!
Дождавшись остановки на красном сигнале светофора, Маделин схватила свой чемодан и распахнула дверцу.
– Ты чего, Маделин? Что ты делаешь?
– Я уже не в том возрасте, чтобы выслушивать дешевые уроки морали. Дойду пешком.
– Нет, подожди, ты же про…
Она захлопнула дверцу и решительно зашагала по улице Гренель.
Дождь не думал униматься.
– Забастовка? – ахнул Гаспар. – Что еще за напасть?
Носильщик с видом прожженного фаталиста пожал плечами и неопределенно махнул рукой.
– Все как обычно, а то вы не знаете…
Пряча лицо от дождевых струй, Гаспар приставил ладонь ко лбу козырьком. Ясное дело, взять с собой зонт он не додумался.
– То есть на такси можно не рассчитывать?
– Никаких такси. Можно попытать удачи с пригородными электричками, но ходит только одна из трех.
– А автобусы?
– Понятия не имею, – поморщился носильщик, докуривая сигарету.