— Мисаиле!!! — оторвавшись от грядок, кинулась навстречу Марьюшка — милое зеленоглазое чудо в подоткнутой длинной юбке (коротких, как и, упаси Боже, джинсов или там шортиков, девушка не носила принципиально… может быть, пока?).
— Мисаил… любый мой… Приехал!
Михаил обнял девушку, прижал к себе и не говорил покуда ни слова, чувствуя, что соскучился, сильно соскучился, хотя и времени-то прошло мало… день всего, сутки — съездил в поселок, да там и заночевал, решая возникшие проблемы с лицензией.
Ах, как радовалась Марьюшка!
Целуя девушку в губы, Миша подхватил ее на руки, закружил… расстегнул блузку… Никакого белья Марьюшка не носила — еще не привыкла — под блузкой и юбкой ничего не было…
Михаил поцеловал девушку в грудь, поласкал языком, чувствуя, как быстро твердеют соски…
— Ах… — прикрыв глаза, томно застонала Марьюшка. — Ах, любый…
Они повалились в траву, и белый пух одуванчиков, сверкая, взлетел к солнцу…
— Ты такая у меня загорелая! — восхищенно, будто впервые, Миша смотрел на любимую, гладил ее по плечам и бедрам, Марьюшка смущалась, потом вдруг прижалась крепко-крепко, всем телом… — Прямо статуя бронзовая. Небось, на реку купаться бегаешь, когда меня нет?
— Бегаю, — улыбнулась девушка. — Хорошо ведь!
— Так вот прямо, голой…
— Так ведь тут нет никого? Или…
— Бегай-бегай, душа моя, — Михаил ласково похлопал Машу по ягодицам — тугим и упругим, чувствуя, как вновь нарастает желание… — Бегай!
Их утехи прервал вдруг треск мотоцикла — такой громкий, что слыхать было еще издалека, от повертки.
Миша поцеловал Марьюшку в губы…
— Черт, принесло кого-то…
— Не говори так! — девушка засмеялась. — Гость в дом — счастье в дом, ведь верно?
— Верно, верно, — Михаил кивал, быстро одеваясь. — А ну-ка, глянем, что там за счастье?
Темно-голубой «Восход-2М» — насколько помнил Ратников, именно так именовалось сие восстановленное двухколесное чудо — выскочил из-за леса на ведущую к Усадьбе повертку и теперь быстро приближался, грохоча, словно немецкий танк.
Миша присмотрелся, опершись на ограду.