В 1789 году в Париже был 41 цех. Во время реформатских попыток министерства Тюрго, о которых речь будет еще впереди, они были упразднены, но вслед за тем немедленно вновь восстановлены.
Это были уже мертвенные организации, и они стояли под сильным влиянием полиции. Можно было думать, что их вновь восстановили только для того, чтобы они платили свой промысловый налог. Для принятия в цех были необходимы достижение двадцатилетнего возраста и четырехлетняя ученическая практика. Пробная работа была отменена; при приеме в цех предпочтение отдавалось сыновьям мастеров и мастериц.
На цеховых собраниях в Париже участвовали только члены, платившие наивысший размер налогов, в других городах – все члены. Правительство опасалось, как бы на цеховых собраниях не стали проявляться революционные течения, и полиция стала заботиться об ограничении их. Цехи имели депутатов, начальников, синдиков и адъюнктов; вместе со всемогущей полицией они представляли городское управление. Торговое сословие тоже имело начальников и адъюнктов. Синдики, начальники и адъюнкты, по крайней мере, четыре раза в течение года обходили всех мастеров, чтобы убедиться в том, исполняют ли они цеховые правила и как себя ведут подмастерья, ученики и приказчики. Когда они находили правонарушения, они докладывали о них депутатскому собранию, вызывавшему обвиняемых к себе для внушения, в случае же повторных правонарушений депутатское собрание предавало их суду.
Профессии делились на свободные и несвободные. О занятии свободной профессией достаточно было только заявить полицейскому офицеру; к свободным профессиям относились: беление, производство щеток, чесание шерсти, торговля цветами, парикмахерское, канатное дело, торговля старым платьем, приготовление кнутов, торговля льном, производимая женщинами, садоводство, торговля пряниками, обучение танцам, приготовление матов, торговля птицами, выделка корзин, венков из роз, пробок, крючков, содержание бань, подметание улиц, ткание льна. Однако и свободные профессии находились под строгим наблюдением полиции и не были свободны от притеснений.
Ремесленник чувствовал себя очень скверно в полицейских тисках; полицейская опека становилась для него особенно невыносимой, когда он мысленно переносился в прежние времена, когда ремесленники жили свободными общинами и были пропитаны средневековой гордостью горожанина.
Промышленность тоже не могла развиться во Франции, Кольбер, этот идеал всех промышленников, считавший возможным всего достигнуть при помощи разных «регламентов», пытался создать расцвет промышленности приказами высшего начальства. Он не успел еще состариться, как его деятельность уже пошла прахом. Непрерывные войны увеличивали долги Франции, в 1714 году они уже составляли 3500 миллионов и убивали всякую промышленную инициативу. Если где-нибудь и был слабый зародыш развития, то абсолютизм немедленно парализовал его. Ло с его спекуляциями на бумагах совершенно расшатал экономическое и финансовое состояние страны. Последователи Кольбера еще ревностнее шли по пути регламентов. Особенно деспотическим было отношение к бумажной и ткацкой промышленности, так что эти отрасли производства не могли удовлетворить требованиям и потребностям современности. В 1734 году купцам запрещено было издавать рекламы, «так как они не вправе прибегать к искусственным средствам для завлечения покупателей». «Регламенты» устанавливали длину и толщину ниток для основы и для ушка, число их, длину и ширину сукна и устройство ткацкого станка. Если сукно было длиннее, чем допускал регламент, то королевский чиновник-инспектор отрезал лишнюю часть и отдавал бедным; бывали случаи, что большое количество кусков сукна, не соответствовавших регламенту, сжигалось. За такие проступки фабрикант мог быть даже выставлен к позорному столбу. Такими бессмысленными предписаниями правительство думало поднять на известную высоту качество всех товаров, но успеха оно, конечно, не имело. Все объединились для противодействия правительству и стали нарушать регламент. В 1776 году промышленности дали возможность свободнее вздохнуть, но тяготевший над ней гнет еще долго давал себя чувствовать.
Таким образом, и у промышленности было немало причин сопротивляться гнету старого порядка. Долгое время потом она еще не могла оправиться.
Промышленные рабочие и подмастерья
Незадолго до революции заработная плата во Франции средним числом составляла 26 су для рабочего и 15 су для работницы (20 су = 1 франку = 40 к.). Комиссия, назначенная учредительным собранием, выяснила, что средняя заработная плата составляла 50 сантимов (1/2 фр.) в день. Положение промышленных рабочих было очень скверное, и рано мы встречаемся уже с движениями, имевшими целью поднятие материального положения условий труда рабочего. Центром этих движений был
В пятнадцатом веке в Лионе впервые появляется шелковое производство. В 1566 году оно уже давало работу 12 000 рабочих, а при Людовике XIV мы наблюдаем уже упадок его. Но одному из регламентов эпохи Кольбера в шелковой промышленности Лиона устанавливались три класса, представлявших вместе целое сословие. К высшему классу относились капиталисты:, предприниматели и торговцы. Все они были очень богаты. Второй класс составляли мастера; их было в десять раз больше, чем торговцев; они работали дома на собственных станках на свой собственный счет или на счет капиталиста. Третий класс, класс подмастерьев, работал за заработную плату и по численности в десять раз превышал класс мастеров. Кроме того, шелковая промышленность насчитывала 40 000 человек рабочих, мужчин, женщин и детей; они не входили в состав сословий, подвергались безграничной эксплуатации и жили в страшной нищете, Когда возникали недоразумения, их разрешали шесть надсмотрщиков; первоначально двое из них назначались городским управлением, а остальные четверо выбирались из среды бывших начальников и из тридцати мастеров, указанных мэром, носившим тогда также название консула. При Людовике же XVI было постановлено, чтобы мелкие производства, т. е. мастера, выбирали только двух надсмотрщиков, а крупные, т. е. капиталисты и предприниматели, четырех. Затем в 1761 году еще был издан декрет государственного сонета, чтобы мастера, работавшие на счет торговцев, не имели у себя более четырех ткацких станков; тем же рабочим, которые сами и непосредственно продавали свои произведения, запретили иметь больше двух станков, нанимать подмастерьев или принимать учеников. Шелковая промышленность насчитывала тогда 10 000 рабочих, 10 торговцев, 800 мастеров и 8000 подмастерьев. Декрет 1761 года всецело отдал все сословие во власть торговцев.
Правда, в 1731 году этот злополучный декрет был отменен, но в течение 1741–1744 годов были изданы новые распоряжения, благоприятствующие торговцам и направленные против мастеров, подмастерьев и рабочих. Мастера утверждали, что даже при напряженной и непрерывной работе они ежегодно должны делать на 250 франков долга. И до того времени жалкая заработная плата опустилась до минимума. Это привело в 1744 году к крупной стачке подмастерьев и мастеров; во Франции это была
Под страшным гнетом жили рабочие шелкового производства с того времени до 1786 года. Этот год ознаменовался новой стачкой. Они требовали прибавки двух су на аршин. Вооруженные палками рабочие толпами ходили по городу; консульство испугалось и согласилось на все. Но появилось войско, уступки были взяты обратно, а троих ремесленников «для примера» повесили за то, что они не уплатили какого-то сбора. Такса заработной платы была отменена и поставлена в зависимость от личного соглашения, последствием чего, понятно, было понижение заработной платы. В 1788 году урожай шелка выпал незначительный, – остановилось 5400 станков, и 40 000 рабочих остались без хлеба. Ужасное положение рабочих во время этого кризиса не поддается описанию. Город Лион получил разрешение на заем в 300 000 франков на пособие рабочим; этим, однако, нельзя было помочь горю, так как наступила дороговизна и зима была очень суровой. Много рабочих и мастеров должны были эмигрировать, многие покончили самоубийством, наконец, третьи работали по 18 часов в сутки, чтобы как-нибудь прожить.
Уже в 1789 году крупная промышленность произвела чистку среди мастеров; она насчитывала 14 700 ткацких станков и 58 000 работников. Но только 3400 из них принадлежали к сословию и могли принять участие в выборах в Генеральные штаты 1789 г., так как только принадлежность к сословию давала право голоса.
Филантропический институт вторично добыл 300 000 франков для рабочих, но это только послужило хорошим поводом для торговцев еще больше сбавить жалкую заработную плату.
Так-то в Лионе очень рано началось рабочее движение, и очень рано мы уже видим здесь разграничение между пролетариатом и буржуазными партиями. Это обнаружилось уже при выборах в генеральные штаты. Мы ниже увидим, что и в Париже рабочие выступили на защиту своих интересов, но безуспешно.
Еще в начале средних исков среди французских промышленных рабочих существовали союзы подмастерьев. Они известны были под именем compagnonnage. Союзы эти указывают на то, что промышленный пролетариат там очень рано уже ограничил себя от мастеров и капиталистов; возникновение этих союзов обозначало начавшийся процесс отделения труда от капитала. Эта форма союзов просуществовала вплоть до Второй империи и тогда только уступила место другим союзам. По происхождению своему эти союзы подмастерьев носили характер религиозный, только впоследствии они стали преследовать, кроме того, и материальные цели. В этих союзах демократическая организация соединялась с большим количеством своеобразных обычаев, на которые надо смотреть, как на пережитки религиозных церемоний. Это были замкнутые корпорации подмастерьев в противовес мастерам, и в эпоху своего расцвета они очень много сделали для интересов ремесленного пролетариата. Они организовали много стачек, из-за которых мастера жаловались на них представителям государственной власти. Кольбер не прочь был регламентировать даже образ жизни рабочего, но союзы подмастерьев, распространенные во всей Франции, обнаружили много самостоятельности. После руанской стачки 1679 г., когда в течение месяца не работало 3000 суконных ткачей по той причине, что чужие рабочие были там приняты на службу, полиция обратила свое внимание на союзы подмастерьев. Хотя эти союзы не выступали вполне открыто и были довольно неуловимы, однако, против них приняты были строгие меры. Братства и союзы ремесленных подмастерьев были запрещены, ношение оружия и палок тоже было воспрещено. Была введена обязательность предварительного заявления о желании оставить работу через известный срок, минимум которого был установлен правительством. В 1771 г. последовало определение, по которому колбасный подмастерье должен был оставаться у мастера не менее года; были введены: аттестаты, а в 1781 году появились рабочие книжки, крайне стеснительные и ненавистные веем рабочим. Союзы подмастерьев часто спорили между собой, и раздоры нередко оканчивались кровавыми столкновениями. Крупные столкновения такого рода произошли в 1730 году близ Арля, а в 1743 году в Нанте. В Париже, где такие драки не прекращались, парламент воспретил в 1778 году союзам подмастерьев собираться и носить оружие или палки.
В боях революции французские промышленные и ремесленные рабочие, получавшие столь жалкую заработную плату и притесняемые полицией, сражались в одних рядах с крупной и мелкой буржуазией.
Третье и могучее четвертое сословие относились друг к другу недоверчиво, но общая ненависть к абсолютизму объединила их. Когда третье сословие победило и власть перешла в его руки, рабочие стали требовать облегчения своей участи. Мы увидим, чем ответило на это очутившееся у власти третье сословие.
До отделения четвертого сословия от третьего было уже недалеко. (Мы употребляем здесь общепринятое выражение «четвертое сословие», но мы вовсе не забываем при этом, конечно, о том, насколько это обозначение не подходит к рабочему классу.)
Сельское население
akniga