— У нас есть сведения, Владимир Ильич… — ответил Дзержинский, но Ленин его перебил.
— Еще один заговор? — раздалось с другого конца провода.
— Еще один ко многим другим. С террористическим уклоном…
— Левые эсеры или белогвардейцы?
— Пока не знаю…
— Если белогвардейцы, надо узнать, кто их направляет: Колчак или Деникин? Кто расчищает себе дорогу в Москву?
— Обязательно надо узнать, Владимир Ильич!
— Если что-нибудь серьезное, я очень прошу вас доложить Центральному Комитету!
Ленин попрощался и положил трубку. Дзержинский вышел из-за стола и подошел к Артемьеву.
Он медленно брел в Замоскворечье. Походка была у него как у пьяного или больного человека.
Пришел на рынок, потолкался в торговых рядах. Вышел оттуда, оживившись. Зашел в подворотню и опрокинул в рот содержимое пузырька. Разжился чем-то! Пошел увереннее и быстрее. Не озирался. Наблюдение установило, что пошел он домой, В последнем сообщении говорилось, что из дому не выходил.
Артемьев на извозчике проехал к дому Тункина.
Удалось установить, что Тункин поселился здесь сравнительно недавно. Живет с женой, у него двое детей — подростков.
Нет хуже занятия, чем ждать и догонять. Но надо ждать, ждать, когда его потянет опохмелиться.
Зимний день выдался мрачным и сереньким. Бежали над Москвой темные тучи, вот-вот должен был повалить снег. Стремительно темнело. Засветились огни в окнах.
Наконец Тункин вышел. Наблюдавший указал на него Артемьеву.
Тункин шел быстрым и уверенным шагом. Возможно, направился на явочную квартиру, поэтому Артемьев потребовал от наблюдавших крайней осторожности. Тункин двигался к притону на Хитровке. Опять пить…
Бывшая содержательница дешевенького публичного дома сияла в Кулаковке, в бывшей Хитровскоп ночлежке, квартиру, открыла кабачок, по слухам, там шла игра в карты.
Женщина энергичная, до наглости смелая. Она была еще не в летах, могла и сама завлечь клиента.
Пускали в притон далеко не каждого встречного, а только но особой рекомендации. Существовали для входа пароль и отзыв. Артемьев имел соответствующие рекомендации и знал пароль.