Андер и без того думает об этой проблеме уже черт знает который час.
— Что мне с ним делать? Я на спокойных-то срываюсь из-за любого кривого слова, а этого вообще прибью. У меня нервы уже совсем не для того, чтобы быть кому-то старшим, — скривился Андер, отпивая виски из стакана.
Якоб достал пиццу из холодильника и сунул несколько кусочков в микроваловую печь. Запахло плавленым сыром. Сэм тоже попил из стакана Андера и поднялся, чтобы взять пустой.
— Да ладно тебе, никто же не запрещал аккуратно отлупить его разок другой. Твой же метод. А потом успокоится и станет смирным, проблем-то, — посоветовал Якоб, усаживаясь за стол с тарелкой пиццы.
— Этот пацан Фернандесу очень нужен. Я не знаю какие у него планы, но он просил быть осторожнее и не сделать из него инвалида, но если он начнет выделываться, а он начнет, я не знаю что с ним сделаю.
Сэм согласно кивнул. Он прекрасно знал, что нервная выдержка у Хатимана чуть выше нуля. Последний раз это поняли все, когда он выстрелил солдату в ногу за то, что он не выполнял приказ вместе со всеми.
Какое-то время парни сидели в тишине. Сэм мусолил виски, Якоб доедал пиццу, а Андер проклинал этот день.
— Ты это, — вдруг сказал Сэм, — формочку ему отнести не забудь и носочки погладить.
Якоб расхохотался сразу же, а когда сообразил Андер, Сэмюэль уже выскочил из-за стола и спрятался за спину друга. Андер хмурился, но все равно не мог совладать с улыбкой, которая пробивалась на плотно сжатых губах.
— Да пошли вы, — фыркнул Хатиман и вышел из кухни.
Глава 4
Глава 4. «Ужасная правда»
Мэтью мог бы поверить во что угодно, но не в то что увидел открыв глаза после долгого сна. Каждая сантиметр тела ломило, ужасно хотелось пить. Он хорошо помнил последние события, до того как потерял сознание.
Парень понимал, что находится в неизвестной ему комнате, но открыть глаза и полностью вернуться в реальность он не мог. Все воспринималось словно во сне. Такой себе сонный паралич, однако, очень похоже. Вот тебе отсутствие на движения, а вот в комнату открывается дверь, входит чудовище и упрямо смотрит.
— Ты живой там?
Этот голос Мэтью узнал сразу. В тяжелом сознании промелькнули карие глаза. Дикие, блестящие, будто зверь смотрел на свою добычу. И теперь Мэт понял, почему эти мысли появились тогда в баре. Он правда был добычей.
Хендерсон не мог точно сказать сколько он находился без сознания. Может пару часов, а может несколько дней. На самом деле, целую ночь. Якоб не рассчитал со снотворным и вколол лишнее. Поэтому состояние у Мэта было такое, будто он с тяжелого похмелья.
Парень находился не в чужой комнате. Он находился в своей новой. Здесь ему предстояло жить и выбор отсутствовал. Все спальни солдатов и старших находились на третьем этаже. На четвертом жил остальной персонал по типу поваров, охраны, садовника и дворецкого. У директора, как полагается, дверь в спальню шла прямо через кабинет, что позволяло солдатам болтаться по особняку после отбоя и не быть замеченными. Если у старших было настроение конечно.
Все комнаты были словно под копирку. Кровать, шкаф, стол, полка для книг и дверь в небольшую ванную комнату. Все лишнее — отвлечение от службы — запрещено. Стоило отдать должное, что комнаты были светлыми и относительно с дорогим ремонтом. Потолок украшала красивая люстра, на широком окне висел тюль и плотные шторы, окно всегда можно было зашторить. Никто не запрещал приносить в комнату то, что нравилось, но по не понятным логическим заключениям директора, нравиться должны были только книги, спортивный инвентарь или музыкальные инструменты. К счастью, рисовать тоже удавалось. Раздобыть краски и листы бумаги не было проблемой.
— По-моему, он тут скоро помрет, — сказал знакомый голос кому-то.
akniga