Я сажусь рядом с ним, делаю последнюю затяжку и бросаю сигарету в неподвижную воду канала.

– Ты давно здесь? – спрашиваю я.

– Около трех месяцев. Три месяца, а толку никакого. В

моем положении следить за этим типом оказалось довольно трудно. И все же, мне думается, я выудил все, что только можно было.

Любо умолкает, и это наводит на мысль, что выуженное не стоит того, чтобы о нем говорить.

– Что он за птица, этот Моранди?

Порывшись в кармане, мой друг достает несколько снимков и один из них подает мне.

– Дворец дожей и Моранди в качестве приложения, –

поясняет он. – Хороший снимок, а?

Вглядываюсь в снимок, пожимаю плечами.

– Лучше бы я стал фотографом. В фотографии я куда более везуч.

На фоне дворца несколько прохожих.

– Кто же из них Моранди? – спрашиваю.

– Вот этот, с женщиной.

Этот, с женщиной, человек средних лет, низкорослый, с тонкими усиками, выступает важно, как петух; нелепая шляпа с узкими полями сдвинута на затылок.

– Женщина куда примечательнее, – говорю я.

– Да, но она не играет. В сущности, похоже, что и сам

Моранди уже вне игры. Чиновник средней руки. Вертопрах. Тратит, пожалуй, несколько больше, чем получает.

– Значит…

– Значит, делает долги, и только. Часто ездит по службе в Женеву, где находится отделение «Зодиака». Никаких связей, никаких действий, которые указывали бы, что он разведчик.