– Подарила ей ее собственные брильянты, – уточняю я. – И разумеется, те, что поменьше.

– А вы бы хотели, чтоб я ей отдала большие? И потом, с какой стати «собственные»? Брильянты краденые, и я ей со всей прямотой об этом заявила; а она в ответ: «Знаю, что краденые, но это мне не помешает выдать вас полиции», так что в конце концов пришлось швырнуть ей хоть что-нибудь, чтоб она заткнулась.

– И вы ее развязали…

– Я не настолько глупа. Сунула камни ей под матрац и пошла вниз освобождать тех. С пистолетом в руке, конечно. И хорошо, что у нас с Флорой были пистолеты, потому что Бэнтон до того осатанел, что готов был на все, но мы ему здорово вправили мозги, особенно Флора – я еще удивляюсь, как это она не продырявила башку этому американцу, – и мы отчалили вдвоем, я с брильянтами, а Флора с этими двумя чемоданчиками, которые, надо полагать, тоже кое-чего стоят.

– И у нее так и не появилось соблазна разрядить в вас пистолет?

– А зачем ей рисковать? Я ведь тоже могла это сделать.

И потом, мне кажется, что она уже примирилась. Ее потрясла смерть Бруннера. Мы как-никак женщины, Пьер!

Мы не такое зверье, как мужчины.

– Знаю, знаю, – киваю я. – Вы так чувствительны, в вас столько нежности. Тайфуны с ласковыми именами.

В сущности, в этой истории все они, и женщины и мужчины, оказались во власти одного и того же тайфуна –

тайфуна алчности, он оторвал их от твердой почвы, заставил забыть обо всем остальном. Необузданная страсть к созвездию брильянтов первой величины ослепила их настолько, что для них больше не существовало ни былых связей, ни привязанностей. Что касается женщин, этих тайфунов с ласковыми именами, то, я не отрицаю, их шальные порывы в какой-то мере были мне на пользу.

Может быть, благодаря тому, что я не женоненавистник.

При этих мыслях я перевожу взгляд на Розмари и спрашиваю:

– А как ваш Грабер? Вы навестили его в больнице?

– Почему в больнице?

– А где же еще? На кладбище ему пока рано. – И чтобы дать ей понять, что к чему, предлагаю ей газету.

– Ах, этот негодяй! – возмущается она, не дочитав до конца.

– Кого из двух вы имеете в виду?

– Бэнтона, конечно. Грабер, может быть, тоже не ангел, но никогда бы не выстрелил в живого человека.

– А кто стреляет в мертвецов? В сущности, вы должны быть довольны. И благодарить Бэнтона.