Заметив, как кормщик скрылся за колючими кустами шиповника, Хельги встал и, сказав Никифору, что идет навестить Ладиславу, покинул веселое сборище. Ладислава, представленная Евстафием Догоролом как знатная ладожанская дама, как и положено девушке, обедала отдельно от мужчин, в специально разбитом шатре с поднятым пологом. Шатер этот был разбит слугами шагах в двадцати от костров, ближе к морю.

Хельги прошел немного в том направлении, затем оглянулся по сторонам и стремительно нырнул в пахучие заросли шиповника. Острые шипы впились в одежду, больно царапнули руки. Ярл не обращал на это внимания, увидев мелькающую впереди зеленую тунику кормщика, то скрывающуюся за деревьями, то вновь вспыхивающую в лучах солнца. Прибавив шагу, Хельги быстро обошел огромный, лежащий прямо на пути камень, и…

— Не спеши, ярл, — тихо произнес кто-то у него за спиной. Кто-то? Конечно же, Ирландец, кому тут еще говорить на языке людей фьордов?

— Там, дальше, я видел трех всадников. Спешенные. Словно бы ждут кого-то…

— Кормщика.

— Кормщика? А, того человека в зеленой тунике. Так ты шел за ним, ярл?

Хельги молча кивнул, шагнув вслед за Ирландцем в густые заросли дрока. Вокруг пели птицы, вкусно пахло молодой листвой, цветами и медом.

— Вот они, — остановившись, поднял руку Ирландец. — Осторожнее, не свались в овраг.

Ярл и без него уже заметил тех, кто стоял, не таясь, у каменистого русла ручья. Трое спешенных всадников в панцирях из бычьей кожи, с саблями в сафьянных ножнах. Короткие, украшенные красными шелковыми ленточками копья небрежно прислонены к камню. Кони пили из ручья воду.

Один из всадников, видимо главный, — осанистый белолицый мужчина с узкой бородкой — обличьем напоминал знатного хазарского вельможу, двое других — поджарые, смуглые — больше походили на печенегов. Троица держалась по-хозяйски: переговаривались, громко смеясь, и снисходительно посматривали на кормщика в зеленой тунике. Тот стоял перед ними в почтительной позе, чуть наклонив голову, и что-то негромко говорил. Что и на каком языке — было не разобрать. Тем не менее кормщика, похоже, хорошо понимали. Узкобородый вдруг прервал его, не дослушав, и требовательно протянул руку. Изогнувшись в поклоне, кормщик передал ему увесистый кожаный мешочек, перевязанный узкой бечевкой. «Хазарин», или кто он там был, ловко развязал бечевку и высыпал в ладонь… блестящие, приятно звякнувшие кружочки.

— Золото… — прошептал Ирландец.

Хельги молча кивнул. Он уже начинал кое о чем догадываться.

Тщательно пересчитав монеты, узкобородый что-то повелительно сказал одному из напарников. Тот, поклонившись, подскочил к прислоненным к камню копьям и, отвязав от них красные шелковые ленты, вручил их кормщику. Тот униженно склонился почти до самой земли. Подойдя ближе, узкобородый покровительственно потрепал его по плечу, после чего вся троица вскочила на лошадей и вмиг скрылась из виду.

— Чтоб вас всех дьявол забрал, проклятые разбойничьи рожи! — выпрямившись, злобно бросил им вслед кормщик и, напившись воды из ручья, быстро пошел обратно.

— Так вот почему у купцов так мало охраны, — выбираясь из кустов, задумчиво произнес Ирландец. — У них тут, похоже, договор. Платят деньги разбойникам, а те их не трогают. И эти красные ленты — наверняка условные знаки, дескать, всё оплачено. Ну что же. Похоже, с этой стороны нам ничего не грозит, ярл!

Хельги лишь улыбнулся. Хорошо иметь такого сообразительного помощника, как Конхобар Ирландец, хотя, конечно, тип он еще тот!

Итак, загадка счастливо разъяснилась: купеческий староста Вассиан Фессалоник потому не торопился, что поджидал посланцев местной разбойничьей шайки. Заплатил, сколько надо, получил опознавательные знаки, теперь можно и в путь. Замечательные договорные отношения — ты мне, я тебе. Только вот, судя по проклятиям кормщика, разбоинички вряд ли всегда строго выполняли условия соглашения, наверняка могли и лапу наложить на понравившуюся им часть товара. Как бы Ладислава им не понравилась! Хотя, похоже, они не собирались плотно сопровождать караван, иначе зачем ленты? Впрочем, в любом случае следовало держать ухо востро.