Уже к двум часам пополудни мы снялись с якоря и взяли направление на форт Билокси. Я не стал пересаживаться на фрегат и находился на «Британии». На «француза» я отправил старшего лейтенанта Джона Уоткинса, который раньше уже ходил командиром и капитаном на линейных кораблях четвёртого ранга. Я полагал, что с кораблём второго ранга он справится.

Не оставляя проблему с «диссидентами» на самотёк, я раскрыл «лишенцам» свою душу, и они мне поверили. Боцман Коллинз очень удивился, когда на второй день пути затворники открыли люк и вышли безоружные и с поднятыми руками.

Однако я не обольщался и не тешил себя иллюзиями. Я не был уверен в своей уникальности. Переделать тёмную душу мне было не под силу. Попытаться уничтожить — да, и то, с неизвестными для меня последствиями, переделать — нет. И то, что я вынужден был раскрыться перед тёмными, могло мне ещё «аукнуться», ведь за ними, наверняка, стояла темная восьмёрка, и я не знал силу этих душ.

Обогнув Флоридский барьерный риф, мы вышли из встречного течения и взяли курс к устью Миссисипи.

«Бретань» была огромной. Я, в принципе, не видел настоящих парусников в своей прежней жизни. Видел вблизи яхты и курсантские тренажёры «Палладу» и «Надежду» издали. А вот настоящие увидеть всегда мечтал. Мечты сбываются. Да-а-а…

Пятидесятиметровый, он чуть превосходил наш фрегат по длине. Из заявленных ста пушек в наличии было восемьдесят: тридцать тридцатидвухфунтовых, двадцать восемь восемнадцатифунтовых и двадцать два шестифунтовых балобана.

«Бретань» уже успела повоевать у берегов Америки: потопить один испанский сорокапушечный галеон и захватить двух испанских купцов, не успевших спрятаться за пушками форта Сент Огастин и не знавших о начавшейся войне за наследие испанского короля Карла Второго Зачарованного.

В завещании он назвал своим приемником шестнадцатилетнего Филиппа, — внука сестры Карла Марии Терезии «испанской». Но так как сначала в Вене, а затем в Мадриде появились сторонники другого претендента на испанский престол австрийского эрцгерцога Карла, то и австрийцы решили, что имеют право на часть колониального наследия.

К защите интересов Австрии подключилась Британия и Голландия, всегда готовые ловить рыбу в мутной воде. К защите интересов Испании подключилась Франция, по тем же причинам.

Пленников британцы не брали. Лишь перегрузили на корабли сопровождения золото и пряности, и отправили их в Британию. Два корабля ушли на запад и напали на корабли французов у форта Билокси. Именно поэтому «Бретань» и осталась одна патрулировать этот район, рассчитывая на свою орудийную мощь и отсутствие конкурентов. Кассы с захваченных кораблей капитан Сэр Джон Лик хранил у себя в каюте.

Почувствовав «слабину» в моей душе в виде отсутствия алчности, Джон Лик попробовал торговаться. О корабельной кассе он заговорил рано утром второго дня пути на запад.

— Доброе утро, сэр, — Начал он. — Я хотел бы поговорить о захваченном нами трофее, а именно, о захваченных в ходе сражения корабельных кассах испанцев. Вы же понимаете, сэр, что это наша добыча? Добыча всего экипажа?

— Насколько я знаю, — «Бретань» не пиратский корабль и вы должны были все трофеи сдать в королевскую казну. Или нет?

Джон Лик моментально вспотел, хоть после утреннего ливня и было не так жарко.

— Это не совсем так. Существует ряд закрытых регламентов…

— Я знаю главный — сдать деньги, а то они могут либо утонуть, либо быть захваченными врагом.

— А вы, кстати, сэр, так и не представились, чей вы подданный и имеете ли право участвовать в военных действиях? Может быть вы просто пират? Вы обещали нам, что отпустите нас. И мне хотелось бы знать, кем захвачен мой корабль, и на каком основании.

— Я действую по договорённости с губернатором Луизианы с господином Соволем Де Ла Вилланти. У меня есть от него соответствующий документ. Он лично направит вас с необходимыми документами во Францию.

Я несколько лукавил, хотя у меня действительно были соответствующие документы. Один был о передаче мне во временное пользование корабля «Ле Франсуа» «с сорокавосмипушечным вооружением без экипажа для проведения защитных и военных действий в территориальных водах Франции и Испании вдоль побережья Северной Америки».

Лукавство моё заключалось в том, что я пока не собирался сдавать ни захваченную мной «Бретань», ни корабельные кассы, ни иные трофеи. И в то же время, я понимал, что один я с государственной машиной хоть какого-либо государства не совладаю. Даже если подниму всех индейцев Америки. Даже если получится поднять.