— You are laughinq at me?
— Виноват?
— Я говорю, вы смеетесь надо мной, синьор Тарчинини?
— Да ничуть не бывало! Поймите же, синьор Лекок! Если Верона насыщена любовью, если любовь — суть жизни, как же вы хотите, чтобы причиной преступлений не была любовь?
— По-вашему выходит, что когда какой-нибудь проходимец душит старуху, или бандит убивает рантье, чтобы ограбить, причиной всему — любовь?
— Я рад, что вы меня поняли.
— И вам когда-нибудь удается задержать преступника?
Игнорируя издевку, комиссар ответил:
— Всегда, синьор. Верона — один из редких в Италии городов, откуда никому не удается бежать.
— Из-за любви, разумеется?
— Конечно. Преступник спутан по рукам и ногам еще прежде, чем мы его арестуем.
Сайрус А. Вильям встал, прямой, как палка:
— Синьор комиссар, я в совершенстве изучил методы уголовной полиции Соединенных Штатов, я провел не один месяц в научной атмосфере Скотланд-Ярда, я, не хвастаясь, могу сказать, что методы, употребляемые в Германии, в Швейцарии, в Голландии, известны мне, я признаю, что нравы французской полиции несколько сбивают меня с толку, я думал, что в испанской полиции увидел худшее, что может быть на старом континенте, но никогда, запомните, никогда я не слыхал такого набора глупостей, какой вы мне сейчас выдали! Это просто немыслимо! Вам, кажется, неизвестно, синьор комиссар, что уголовный розыск — это наука, в которой лаборатория играет важную роль! Вам бы надо побывать в Соединенных Штатах и ознакомиться с нашей службой! У нас, синьор комиссар, у нас привидений не водится!
— А что им там делать?
— What?
— Я говорю, синьор Лекок, что климат Соединенных Штатов не подходит для привидений. Им нужны старые стены, грязные улочки, полуразрушенные замки… Гигиена убивает привидения… И потом, в них надо верить.
— Если хотите знать мое мнение, синьор Тарчинини, то пора вашей стране усвоить некоторые уроки…
— Она так долго преподавала всему миру, синьор, что нет больше ничего, чему ее могли бы научить… а уж тем более вновь прибывшие юнцы, даже если прыти у них больше, чем такта. Синьор Лекок, я попросил бы вас не судить, пока не приглядитесь…
Широким жестом он указал на окно.
— Смотрите! Вечер опускается над Вероной, да к тому же весенний вечер!