— Но это римская роскошь.

— Бэкхауз считает, что к духам следует относиться с большим почтением, — усмехнулся Фаулл.

— Но, мистер Бэкхауз, поэтическая обстановка, без сомнения…

— Прошу меня извинить. Я человек простой и всегда отдаю предпочтение элементарной непритязательности. Не стану возражать, но свое мнение выскажу. Природа — это одно, искусство — совсем другое.

— Не могу сказать, что я с вами не согласен, — заметил магистрат. — Подобное событие должно быть простым, чтобы уберечь нас от опасности заблуждения. Простите мою прямоту, мистер Бэкхауз.

— Мы будем сидеть при полном освещении, — ответил Бэкхауз, — и каждый получит возможность осмотреть комнату. Я также попрошу вас досмотреть меня самого.

Повисло весьма неловкое молчание. Его нарушили еще два гостя, прибывшие вместе. Прайор, успешный поставщик кофе из Сити, и Лэнг, биржевой маклер, известный в своих кругах как фокусник-любитель. Последнего Бэкхауз немного знал. Прайор, наполнивший комнату слабым ароматом вина и табачного дыма, попытался привнести в атмосферу шутливые нотки, но, не найдя отклика, вскоре умолк и принялся изучать акварели на стенах. Лэнг, высокий, худой, лысеющий мужчина, мало говорил, но постоянно бросал взгляды на Бэкхауза.

Подали кофе, ликеры и сигареты. Угостились все, за исключением Лэнга и медиума. Тут сообщили о прибытии профессора Халберта. Он был видным психологом, автором и лектором, специализировавшимся по ментальным аспектам преступлений, безумия, гениальности и тому подобных вещей. Его присутствие на подобном собрании немного озадачило других гостей, но всем показалось, будто цель их встречи мгновенно обрела серьезность. Профессор был щуплым и чахлым, мягким в общении и, вероятно, самым упрямым человеком во всей разношерстной компании. Не обращая внимания на медиума, он тут же уселся возле Кент-Смита и погрузился в беседу с ним.

На несколько минут позже означенного часа вошла без объявления миссис Трент, женщина лет двадцати восьми. У нее было бледное, серьезное лицо, как у святой, гладкие черные волосы и полные алые губы, словно налитые кровью. Ее высокое, грациозное тело было облачено в дорогой наряд. Миссис Трент обменялась поцелуями с миссис Джеймсон, поклонилась прочим гостям и с улыбкой покосилась на Фаулла. Тот одарил ее загадочным взглядом, и Бэкхауз, который ничего не упускал, заметил скрытого варвара в самодовольном блеске глаз хозяина. Миссис Трент отказалась от угощения, и Фаулл предложил, раз все собрались, отправиться в салон.

Миссис Трент подняла изящную ладонь.

— Вы дали мне карт-бланш или нет, Монтегю?

— Разумеется, дал, — со смехом ответил Фаулл. — Но в чем дело?

— Быть может, я была слишком самонадеянна. Даже не знаю. Я пригласила двух друзей присоединиться к нам. Нет, вы их не знаете… Две самые выдающиеся личности, что вы когда-либо видели. И к тому же медиумы, вне всяких сомнений.

— Звучит очень загадочно. Кто же эти заговорщики?

— Хотя бы скажите нам их имена, невозможная девица, — добавила миссис Джеймсон.

— Один носит имя Маскалл, а другой — Найтспор. Больше я о них почти ничего не знаю, так что не обрушивайте на меня вопросы.

— Но где вы их встретили? Ведь где-то же вы должны были с ними повстречаться.

— Это перекрестный допрос. Разве я нарушила условности? Клянусь, что ни слова не скажу вам о них. Они явятся сюда, и я оставлю их на вашу милость.

— Я с ними не знаком, — сказал Фаулл, — равно как и, судя по всему, все прочие, но, разумеется, мы с радостью их примем… Нам следует подождать?

— Я назвала девять часов, и это время уже миновало. Вполне возможно, они не придут… Как бы там ни было, не нужно ждать.