— Ох, извините! Я подумала, что это опять Коева.

— Я Манолова. Директор вернется?

Девушка была готова оказать любую услугу.

— Коева — это директор детского сада. Каждый час заходит и спрашивает директора… Якобы по вопросу какого-то расширения… Директор срочно выехал в родное село жены в Северной Болгарии. Его замещает главный инженер — Румен Станков… Просил до пяти его не беспокоить, только если приедет товарищ из Софии… Это, наверное, вы и есть?

— Я подожду до пяти.

Девушка, стараясь загладить невежливую встречу, кажется, была готова рассказать все о Коевой и директоре, а может быть, и о главном инженере, но Анастасия достала из сумки журнал, дав понять, что приготовилась ждать. Девушка продолжала суетиться, еще раз спросила, не приготовить ли кофе, но наконец успокоилась и снова склонилась над пишущей машинкой.

Значит, Румен. Вероятно, очень молод — не старше двадцати шести. Только что закончил геологический и сразу получил назначение главным инженером. Видимо, чей-то племянник, а его мать, страшно не хотевшая, чтобы у нее родилась дочь, заранее придумала имя для сына — Румен. Звучит солидно. А точнее, хорошо звучит, но для футболиста. Какой-то мудрец сказал, что имя человека необъяснимо почему содержит в себе его основные качества и даже наметки судьбы.

Она прикрыла глаза, словно от усталости, и попыталась представить себе инженера. Вспомнила, что на вешалке перед входом в кабинет висит светлая дубленка и черный ручной вязки шарф. Если судить по одежде и ее цвету, он русоволосый, выше среднего роста, женатый. Его жена, вероятно, работает по восемь часов в день, покупает продукты в шахтерской столовой, а по вечерам рукодельничает, сидя перед телевизором. Связала ему модный белый свитер, голубую лыжную шапочку, такие же рукавицы и шарф. По субботам вдвоем выезжают в горы в Пампорово, к вечеру спускаются и заходят в ресторан, в котором она демонстрирует свое длинное платье, а он сидит и потихоньку попивает коньяк…

— Петя, перепечатай быстренько вот это, — раздался мужской голос, который Анастасия жаждала услышать целую вечность. Подняла голову с подчеркнутым профессиональным интересом и увидела крупного мужчину в вельветовом пиджаке и безобразного цвета свитере с засаленным воротником. Проводив его взглядом до стола секретарши, подождала, пока он, склонившись над столом, что-то объяснял, а потом отвела взгляд.

— Товарищ из Софии… — тихо сказала секретарша.

— Да, да. Шеф меня предупредил. Пожалуйста, проходите.

Они вошли в кабинет, он сел на стул, закурил сигарету и с минуту молчал, словно отдыхая, затем прикрыл глаза и улыбнулся.

— Слушаю вас.

У нее пропала охота говорить. Предвкушающее ожидание, которое привело сюда, приятная теплота, послышавшаяся в его голосе, удерживали ее на гребне чего-то веселого и праздничного. Теперь этот праздничный настрой угас, его усталость перешла к ней, а на улице смеркалось.

— Вот сводка. Я могу идти? — спросила вошедшая секретарша, в светлой дубленке и с черным шарфом на шее, протягивая лист инженеру.

Он утвердительно кивнул. Девушка постояла мгновение, словно ожидая чего-то, но все молчали, и она ушла.

— Вы знаете, я очень устала и очень хочу спать.

— Вижу.

Он включил настольную лампу, и Анастасия окончательно потеряла желание говорить о своей командировке и о проблеме с гостиницей. Ей хотелось лечь на стол, накрытый красным сукном, закрыть глаза и чтобы он включил радиоприемник и, сидя у ее головы, курил.

Стало совсем темно.