В девять вечера к ней заглянул посыльный предупредить, что до выхода на сцену остается пять минут. Он рассказывал потом, что на ней был лифчик, трусики с блестками и шляпа, украшенная павлиньими перьями, словом, рабочая одежда, в которой Фей Бенсон танцевала каждую ночь. Этот парнишка последний, кто ее видел. — Файетт сделал паузу и, убедившись, что мы внимательно слушаем, продолжал: — Когда Бенсон не появилась на сцене, хозяин послал за ней вторично, но уборная оказалась пуста. В шкафчике аккуратно висела одежда, в которой она приехала в клуб, а на тумбочке — заметьте, мне это кажется важным — ее кошелек с двадцатью долларами. Сама же танцовщица исчезла. Хозяин заволновался. Опасаясь, как бы ему не пришлось отвечать за девчонку, он начал расспрашивать о ней всех работников клуба, но она словно в воду канула. Ее не видел ни рабочий сцены, ни оба сторожа, охранявшие запасной выход и грузовой подъезд. Не проходила Бенсон и через ресторан — ее павлиний наряд не мог остаться незамеченным. Не дал результатов и обыск, учиненный полицией. Сколько ни ломали головы фараоны, сколько ни ворошили старую мебель, из клуба они убрались с пустыми руками.

Файетт снова прервал свой рассказ и заглянул в папку. Некоторое время он деловито шуршал бумагами, потом поднял глаза:

— На следующее утро хозяин обратился в агентство, рекомендовавшее танцовщицу. Там сообщили, что прежде она выступала в одном из клубов Сан-Франциско. Так, во всяком случае, она сказала, когда просила подыскать работу. Но клуб оказался чистейшей выдумкой — его администрация не слышала о Фей Бенсон. Могу добавить, что в Уэлдене она останавливалась в отеле «Шед». К ней ни разу не приходили гости, никто не звонил по телефону. Писем, насколько мне известно, тоже не приносили. В общем, фараоны не знали, как подступиться к делу, и решили не мудрить: раз тело не найдено, нет и состава преступления. Через пару недель о Фей Бенсон забыли. — Файетт закрыл папку и устремил на меня взгляд: — Ну как? Интересное дельце? Думаю, у вас уже есть половина рассказа.

Дельце мне тоже показалось интересным, но выражать восторг я не стал, все хорошие идеи Файетта обладали одним существенным недостатком — они неизменно лопались, как мыльный пузырь.

— Интересное, но безнадежное, — с напускным равнодушием ответил я. — Можем ли мы рассчитывать на успех, если полиция поставила на нем крест?

— У полиции свои трудности, — возразил Файетт. — Кто станет откровенничать с фараонами, тем более за спасибо? А с вами люди заговорят, если вы сунете им под нос пару баксов. Мне по душе эта история, и я готов слегка потратиться. В исчезновении танцовщицы много загадочного, и мне хочется, чтобы вы докопались до сути. Понятно?

— Понятно, — ответил я, протягивая руку за папкой с бумагами. — Здесь все, что у вас имеется?

— Да. Не думайте, что найдете здесь много нового. Две-три фамилии да фотография Бенсон. Вот, пожалуй, и все. Об остальном я уже сказал.

— Вы ничего не сказали о накладных расходах, — поправил его Берни. Его чрезвычайная поспешность даже мне показалась неприличной.

Файетт недовольно поморщился:

— В разумных пределах. И, говоря «разумных», я имею в виду свой разум, а не ваш. Вы отчитаетесь передо мной за каждый израсходованный цент.

Пухлая физиономия Берни осветилась счастливой улыбкой. За четыре года пребывания в Голливуде он приобрел удивительную сноровку составлять липовые отчеты и сейчас радовался перспективе запустить лапу в карман редакции.

— Будьте спокойны, мистер Файетт, мы отчитаемся по всей форме, — бодро ответил он.

Я достал фотографию Фей Бенсон. На меня смотрела девушка лет двадцати четырех, одежду которой составляли лишь трусики и бюстгальтер. Грациозную фигуру венчала миловидная головка в рамке белокурых шелковистых волос.

— Посмотри! — сказал я, протягивая фотографию Берни.

С губ моего компаньона сорвался негромкий свист, и Берни одобрительно причмокнул:

— Если фотограф не перестарался, игра стоит свеч, — сказал он. — Мы найдем ее, мистер Файетт, обязательно найдем. Можете на меня положиться!

Близился вечер, когда мы с Берни въехали в Уэлден в стареньком «бьюике», взятом мною напрокат в одной из контор Сан-Франциско.

При ближайшем знакомстве он оказался небольшим чистеньким городком с широкими улицами и многолюдными тротуарами. От внешнего облика Уэлдена веяло богатством и процветанием.

— Приятное местечко, — заметил Берни, когда мы проехали мимо высокой стройной блондинки, ожидавшей на перекрестке разрешающего сигнала светофора. Девица наградила его многообещающим взглядом, и Берни чуть не свернул шею, провожая ее глазами. — Слабый пол здесь, как видно, не притесняют, а это вернейший признак цивилизации.