Первого мая в одиннадцать часов утра Миша Мохов, молодой человек двадцати четырех лет, вышел на балкон второго этажа. И картина этого уголка мира сразу потеряла гармонию и надежность: слишком велика была фигура юноши на фоне типовой пятиэтажки. Ему бы плечом подпереть плиты дома, а он, казалось, наоборот, мог его обрушить.

По выцветающему небу слепящей черепахой ползло солнце, созерцающее, как юноша делает незатейливую зарядку. Вот Миша наклонился, словно упал, над боковыми перилами. Взгляд темных глаз выхватил из привычной картины стоящий у гаражей «уазик». Уцепившись за балконное ограждение, юноша перекинул наружу одну за другой ноги и по-обезьяньи ловко нырнул вниз. Крепкие руки перехватили металлические прутья решетки нижнего этажа, и ноги даже не спрыгнули, а легко шагнули на асфальт.

Около «уазика» стоял сосед, любовно натирающий зеленые бока машины полиролью.

– Привет, старик! – обратился к нему Миша.

– Здорово, – пробурчал сосед, поднимая глаза на юношу. – Ты прям реальный Кинг-Конг. Или индеец. Винету – вождь команчей. И как не боишься так сигануть с балкона? Хотя с твоим ростом руку поднял и до второго этажа достал…

Странная внешность у этого Миши: глаза узкие, темные, скулы, как у азиатов-монголов, широкие, нос, как у европейцев, прямой и совсем не широкий. А рост прямо грандиозный – больше двух метров!

Юноша беспечно отозвался:

– Ты прав, старик, это лишь второй этаж. Чего тут бояться? Во Франции есть Человек-паук, лазит на небоскребы. Без страховки, прикинь! Вот высший пилотаж.

– Дебилов хватает! – равнодушно прокомментировал такое чудо мужчина. – И откуда у тебя это слово «старик»?

– От фазера… От отца то есть.

– А «фазер»? Из школы? Фазер, мазер, систер, бразер…

– Ну да. На машину не нашел покупателя? – деловито осведомился Миша.

– Некогда искать. А сейчас горит, деньги во как нужны, – и он постучал себя по шее ребром ладони. – Вот-вот приставы нагрянут. Ты обещал поспрашивать знакомых – никто не заинтересовался?

– Пока под вопросом, – уклончиво произнес Миша.

– Под вопросом, – передразнил сосед. – Скажи, что в воскресенье я погоню ее на рынок. Машина отличная, сам знаешь. А проходимость какая! Это не модные жестянки: на бордюр наехал – и беги, меняй бампер. «Уазик» – самая проходимая машина, лучше, чем «крузер»! Кабы не срочно долг отдавать, сроду бы не стал продавать за копейки. Сто тысяч за такого красавца! Сейчас, знаешь, что делают? Мне пацаны знакомые рассказывали – да ты их знаешь, Толстого с Сутягиным, они запчастями приторговывают… – Они берут барахловую машину, утиль, фактически, подчистят, подшаманят, придадут товарный вид и начинают искать покупателя.

– За дорого?

– За нормально, если по виду. Но покупатель мнется, сомневается, ему предлагают: «Бери, пользуйся месяц, понравится, оставишь у себя, нет – деньги вернем, тачку заберем. Кто так откажется взять машину, тем более если цена приятная? Покупатель садится за руль, выезжает из сервиса, и хрясть! – в него въезжает неизвестно откуда взявшийся дебил. Покупателю приходится брать машину себе, и очень быстро до него доходит, что купил металлолом. Во, что делают! – в голосе соседа послышалось назидание, смешанное с удивлением. – А у меня, ты знаешь, добрая лошадка, рабочая…

– Ну да, – согласился Миша. – И большая. То есть высокая.

– Ага, – кивнул сосед, понимающе окинув глазами длинную фигуру Миши, и вернулся к своей теме: – Знакомую тачку надо брать! Чтоб хозяин был знаком, чтоб было, с кого спросить.

– А в рассрочку можешь продать?