— Именно. И вы, верно, там же.
— Конечно. У меня вели Джамбасович и Бекрилович, Мешинович и Дудукович. Колунджия был классный руководитель…
— Эй, Петар, это ты?
—
— Именно. Ну, как ты, Петар? Внуки у тебя молодцы.
— Да вот, Михайлович, я здесь. Только…
— ?!…
— Это не внуки. Это мои дети.
— Ого, как здорово. Славные. Смотри, какие спокойные крошки
— Милош и Ивана, близнецы. Да, они…хорошие
— Тебя не напугало «у старого отца дети сироты», — я попытался быть остроумным.
— Да я об этом и не думал. Просто так случилось. На старости лет. Скажу я тебе, раз уж мы обмениваемся народной мудростью, «родились — надо качать колыбельку». Все сначала.
— Что ты имеешь в виду, сначала?
— Ну, по второму разу. У меня две взрослые дочери от первого брака. Обе замужем, одна живет в Канаде, вторая — в Будапеште. Та, что в Канаде, архитектор, а вторая преподает гендерные отношения.
Мы разговорились. И как-то незаметно, шаг за шагом, продолжили прогулку. Дунай делал то же, что и каждый день — тёк, величественно, в ранних сумерках, и я припомнил слова той бабки из Бановцев: «Если не попаду в рай, то пусть в Дунай».
— Моя первая жена умерла. Я остался один, был еще относительно крепок. Дети разъехались, жизнь свелась к растворению в работе. Компания из квартала давно распалась, кто-то умер, кто-то пропал, на сорокалетие окончания школы нас собралось всего человек десять-двенадцать, все постарели. Едва узнали друг друга. Потом опять ничего. А у тебя?
— Что сказать. Роман с продолжением. Все видел, все слышал. Бесконечные повторы. Живу один.
— Дети у тебя есть?
— Да, есть, только уже не дети, а взрослые люди. Каждый со своей жизнью. И как ты справляешься во второй раз?
— Как должно. Что должен, то и умею.