Роберт отпрыгнул от двери и побежал по змеиному кольцу коридора прочь от приближающихся шагов.

Дверь каморки Гедды оказалась незапертой, и он вылетел прямо к столу, задыхаясь и наводя дуло пистолета на кровать. Кровать расплывалась перед глазами.

Получайте то, что вам причитается!

Выстрелить он не успел.

— Роберт!

Он резко обернулся, чуть не потеряв равновесие, — и пистолет со стуком упал на пол. Гедда стояла у стены, бледная и неподвижная, и пальцы ее теребили страницы книги.

— Ага, он уже смылся… — горько и зло сказал Роберт.

Гедда, казалось, не слышала его. Она стояла перед ним, невысокая девчонка с белым застывшим лицом в обрамлении каштановых волос, смотрела на него и молчала.

Молчание затягивалось, давило на плечи, сжимало горло. Роберту вдруг стало очень плохо. Что-то заныло внутри, там, где раньше располагали душу, хотя потом оказалось, что нет у людей никакой души. Ему стало так плохо, что он почти протрезвел.

— Если бы я сейчас спала… — в зеленых глазах Гедды что-то дрогнуло. — Ты мог убить меня.

— Послушай!..

— Ты мог убить меня, — тем же бесцветным голосом повторила Гедда. — Хотя я ни в чем не виновата. И не тебе судить…

Роберт, зажмурившись, шагнул к ней, и в голове зазвенело от хлесткой пощечины.

— Убирайся! — спокойно сказала Гедда.

Он пошатнулся и молча пошел к двери.

— О, да ты пьян! — голос Гедды слегка оттаял и зазвучал насмешливо. — Поздравляю с совершеннолетием! Ты на верном пути. И забери оружие, Отелло!

Она ногой подтолкнула пистолет к двери, но Роберт вышел, не обернувшись.

Он не соображал, куда и зачем идет, да и все равно ему было, куда идти. Главное — подальше от Гедды. Навсегда подальше от Гедды. В ушах стоял ровный негромкий гул, а пол ускользал из-под ног, словно он пробирался по льдинам в половодье.

Впрочем, льдины в половодье — это только в кино.

…Он ходил по коридорам бесконечно долго, не думая ни о чем. Когда он услышал за спиной звук шагов, ему было на все наплевать. Его схватили за рукав, и откуда-то снизу раздался дребезжащий голос Ричарда Леннокса: