На кухне горел завтрак. Запах палёного хлеба и яиц медленно расползался по всей квартире.

Нора вылетела из ванной, на ходу размазывая по лицу маску:

– Чёрт-чёрт-чёрт, опять забыла!

Кофе в турке давно выкипел и залил конфорку. Яичница пригорела к сковородке с антипригарным покрытием. Нора тяжело выдохнула, бросила испорченную посуду в раковину, села на стул и уставилась в окно.

Из-за домов поднималось жаркое летнее солнце, облизывало стены новостроек, расчерчивало чёткими линиями квартиру.

Сегодня должен быть семинар, послезавтра экзамен, и институт отпустит её на два месяца в свободное плавание. Зато работа радостно примется выжимать до последней капли, чтобы в сентябре очень удивиться, что приходится снова двигаться с первой строчки приоритетов.

Нора протянула руку и посмотрела сквозь пальцы на солнечный диск. Отвлеклась на ногти и мысленно поставила зарубку, что пора записаться к мастеру.

В такую погоду хорошо жить на даче. Там даже подъём в шесть утра не вызывает такого отторжения, как в городе. Но на дачу времени нет.

Тяжело вздохнув, девушка занялась спасением посуды, а затем всё-таки приготовила себе завтрак и кофе.

Она уже страшно опаздывала, но продолжала выбирать, в чём лучше пойти. Топик не подходил по стилю к юбке, а для юбки не находилось сумки. Разозлившись на саму себя, Нора достала платье, в котором очень жарко, но не надо думать, что к нему подойдёт из аксессуаров, и в противном настроении вышла из дома.

Сегодня надо было встретиться с друзьями, и девушка заранее представила, что скажет Таиса про мятый подол платья.

«Лён – одежда бедняков, он должен быть мятым», – пошутил как-то Плотвичкин, и Таисе так понравилась эта шутка, что она при любом удобном случае подкалывала Нору.

Все втроём учились в одном институте, на одном курсе, но жизни жили абсолютно разные. Родители Таисы убивались, чтобы та ни в чём не чувствовала недостатка. Плотвичкин постоянно находился на дзене, его даже угроза отчисления особо не заботила. Ещё же не отчислили. Нора же не могла мириться с таким пофигизмом. Как и не могла перестать контролировать всё вокруг себя. Работу, учёбу, одежду – всё, на что падал пытливый взгляд. Всё, кроме волос. Она давно мечтала отстричь длинные кудри, которые невозможно было уложить ни в одну причёску. Даже косы получались лохматыми и неровными. Но мама запрещала, да и бабушка не поддерживала такое решение.

– Простите, извините. – Кто-то в транспорте проспал свою остановку и пробежал к выходу по белым босоножкам Норы. Ремешки сразу стали серыми.

Нора тяжело вздохнула и закрыла глаза. Надо сконцентрироваться на музыке, которая звучит сейчас в наушниках, так меньше хочется ударить этого растяпу. Впереди ещё разговор с Таисой, а это всегда русская рулетка. Кто знает, что взбредёт ей в голову сегодня. В прошлый раз Тая выносила мозг на тему отношений: ни с кем Нора не встречается, никого к себе не подпускает. Вроде не страшная, а ведёт себя как дикарка. Такие разговоры выводили Нору из себя, но что отвечать – она так и не смогла придумать, эмоции каждый раз брали верх над разумом.

Пересадка с автобуса на метро – и ещё минут двадцать скучать в дороге.

«Я опаздываю минут на сорок», – пришло от Таисы.

«Кто бы сомневался, – нахмурилась Нора и тегнула Плотвичкина. Тот уже сидел в кафе и ждал. – Ничего нового».

Странный предмет Александр Плотвичкин. Он отлично разбирался во всех трендах дизайна, настольных играх, зарубежной литературе двадцатого века и вообще не разбирался в людях. Иногда Нора не могла понять, почему он прибился к ним и дружил с ними уже несколько лет. Если Нора с Таисой общались ещё с детского сада и привыкли друг к другу, то Плотвичкина они встретили на первом курсе.

– Зуб даю, он в тебя втюрился, – говорила Таиса Норе.