В этот момент Вильнев стоял перед ней и пристально смотрел на ее босую ногу, от которой как раз отваливалась пиявка.

— Что за черт? — Его взгляд скользнул с ноги на испачканную юбку, затем выше, пока не остановился на ее лице.

И что он себе думает, как он смеет так на нее пялиться! Для него, врача, это, наверное, было обыденным делом, но не для нее. Она подумала о том, что ее мать уж точно утонула бы в трясине от стыда, и именно этот факт дал ей силы продолжать разговор.

— Я хотела принять ванну… — Она попыталась пошутить, но кровь ударила ей в голову, и она была рада сумеркам в джунглях.

Этот мужчина все время ставил ее в неловкое положение. Она действительно удивилась тому, что за ней отправили не Мортена, так как он был значительно сильнее и, кроме того, пронизан христианскими мыслями о любви к ближнему — идеей, которая, по всей видимости, была чужда Вильневу и его ассистенту Ласло Каласу. Нориа, единственная женщина, кроме Паулы, в этой группе путешественников, которую Паула наняла на Нуси-Бе в качестве переводчицы, иногда казалась невероятно бесчувственной.

— Нам нужно двигаться дальше. — Вильнев наклонился к ее босой стопе и оторвал от нее последнюю пиявку одним уверенным и в тоже время неторопливым движением, вновь заставив Паулу выглядеть полной дурой. «Раньше нельзя было отрывать пиявку», — уверяла она себя.

Вильнев все еще стоял близко к ней и так сильно качал головой, что его тропический шлем скользил по ней.

— Я надеюсь, среди вашего многочисленного багажа найдется пара запасной обуви. Иначе вы не сможете ходить, если, конечно, не хотите обеспечить всю живность Мадагаскара своей кровью.

— Пусть моя кровь вас не беспокоит. — «Что за бред ты несешь!» — подумала Паула и поспешила добавить: — Разумеется, у меня есть все необходимое.

Она встала, отодвинула его немного в сторону и прошла мимо него с высоко поднятой головой, стараясь делать вид, будто не хромает. Он последовал за ней.

— Хочу на это надеяться, в конце концов, вы наняли четверых носильщиков. Сколько вечерних платьев вы взяли с собой?

Что этот Вильнев о себе возомнил? Он постоянно ее критиковал, он был хуже, чем ее мать и бабушка Йозефа вместе взятые. И пока Паула обдумывала язвительный ответ, она споткнулась о лиану, спрятавшуюся под трясиной, и упала во весь рост в болото. «Он мог бы меня подхватить», — пронеслось у нее в голове во время падения, но он, очевидно, не захотел этого делать. Она отчетливо увидела, как на его лице промелькнула ухмылка, хотя он и попытался сразу же скрыть ее. Ему нравилось, что она лежит перед ним в грязи.

Паула не издала ни единого звука и поспешила подняться; гнев значительно помог ей в этом.

Он не подал ей руки и подождал, пока она не встанет перед ним, тяжело дыша.

— Такие дамы, как вы, сделали бы всему миру большое одолжение, если бы остались дома и пили с подругами чай со сливками в серебряных чайничках.

— А таким грубиянам, как вы, следовало бы гладить своих охотничьих собак, хлестать своих лошадей и до смерти терзать лис. В голове не укладывается, что вы врач!

«Какой неприятный человек», — подумала Паула и начала мечтать о дне, когда их дороги снова разойдутся.

— Туше! — Вильнев только лениво пожал плечами, что еще больше разозлило Паулу. — Скоро стемнеет, и прежде мы должны добраться до нашей стоянки.

К сожалению, он был прав, и Паула еще больше разволновалась из-за этого. Такие мужчины, как он, не должны быть правы.

— Тогда пойдемте же наконец дальше.