ГЛАВА 1

Я счастлива. Просто в экстазе. Вот как должна думать женщина, когда мужчина, которого она любит, предлагает ей руку и сердце и она отвечает согласием.

В подсознании что-то копошилось, но, увы, никак не проявлялось. Фелисити была уверена, что именно так она себя и чувствует. Вот если бы это ощущение вылезло на поверхность, тогда бы я не чувствовала, но знала, мрачно думала она. Но вместо этого испытываю дурное предчувствие, которое портит всю радость. Ох уж эти семейные дела!

Однако это не помешало ей испытать острый приступ любви к своим домашним. Логика была тут ни при чем. Семейная жизнь — это постоянная смена эмоций. Во всяком случае, в их семье так и есть.

Перед умственным взором Фелисити возникли образы ее матери и дочери. Следовало еще несколько месяцев назад сказать им, что они с Тони всерьез подумывают о женитьбе. Но, если к делу не лежит душа, его обычно откладывают в долгий ящик. Однако рано или поздно приходит день, когда откладывать уже некуда. Придется все рассказать. Причем обеим. Она собирается снова выйти замуж.

Фелисити поняла, что грезит в рабочее время, почувствовала себя виноватой, взяла затрепанную рукопись с загнутыми полями и попыталась сосредоточиться. Но мысли перескакивали с одного на другое, ходили по одному и тому же кругу и она то и дело возвращалась к началу, еще более подавленная и сбитая с толку, чем раньше. Думать об этом было бессмысленно. Пришла пора действовать.

— Надеюсь, сегодня ты не собираешься задерживаться? — В полуоткрытую дверь кабинета просунулась голова Оливера Дикенса. Оливер был ее боссом, исполнительным директором «Дикенс букс», и Фелисити очень его любила.

— Нет. Только на минутку.

Дикенс вошел и примостился на краю ее письменного стола, отодвинув рукопись в сторону. Он смотрел на Фелисити с любовью. Та годилась ему в дочери. Среднего роста, очаровательно пухленькая, женственная, с короткими темными вьющимися полосами и огромными голубыми глазами. В общем, чрезвычайно привлекательная молодая женщина. Оливер был рад, что Фелисити наконец-то снова собралась замуж; она заслуживает счастья.

— Где та счастливая девушка, за которую во время ланча мы пили шампанское? — спросил он. — Надеюсь, ты не передумала?

— Конечно нет. — Это была правда. Фелисити заботил не сам новый брак, а то, каким образом он скажется на всех остальных.

Оливер наклонился к ней.

— Ступай домой, — решительно сказал он, — и сообщи матери и дочери хорошую новость. Держу пари, они будут прыгать от радости. До потолка. Фелисити медленно складывала ручки в ящик письменного стола.

— Может, прыгать они и будут, — пробормотала она, — но сомневаюсь, что от радости. Круглое лицо Оливера расплылось в улыбке.

— Перестань волноваться, — велел он. — Все эти годы они были эгоистками. Ничего, дай срок, и они привыкнут делиться. Так что ступай. И, ради Бога, не забудь сначала поговорить с дочерью. Думаю, с ней тебе будет труднее, чем с матерью.

Фелисити устало потерла глаза, и Оливер превратился в туманное пятно.

— Почему? — Она зевнула, взяла рукопись и положила ее поверх кипы, лежавшей на радиаторе. Все равно читать не было смысла; она не смогла бы уделить работе нужное внимание.