Где он?

Омега скованно развернулся и попытался оценить свое местоположение в лабиринте серых коридоров. Они когда-то были белыми? Или черными? Когда разум отказался предоставить ему информацию о положении в пространстве, запутавшемуся в воспоминаниях Омеге пришлось бороться с тем, что он отказывался видеть внутри себя. Он часто терялся в последние ночи, даже в переулках Колдвелла, даже здесь, в своем логове, где он развлекался, трахался и перезагружался в течение тысяч лет. И почему он на ногах? Как правило, он переносился в любое место в своих владениях. Обычно… он не чувствовал себя настолько истощенным.

Он не умрет. Никогда. Смерть ему не грозит.

На хрен пророчество…

Зачем он пришел сюда?

Снова шагая вперед, в надежде найти цель, что привела его сюда, Омега с трудом брел по коридорам его владений, пытаясь не провалиться в воспоминания. В конце концов, в воспоминания уходишь, когда реальность совсем плоха, а будущее не предвещает улучшений… а это безнадежное место он не предвидел в своей судьбе. Нет, если сейчас он захотел бы вернуться в события, что предшествовали текущим, он бы погрузился в приятные воспоминания, произошедшие задолго до этой ситуации…

Он снова потерялся.

А, может, не снова, а все еще.

Все казалось одинаковым, коридоры, комнаты, пыточные инструменты с цепями и пятнами, что соседствовали бок о бок и формировали единый образ, который не должен был вносить сумятицу в его мозг, но это происходило. Мысли путались, шокирующая хрупкость физической оболочки только усиливалась, ноги внезапно предали его, и Омега рухнул на жесткий пол на четвереньки. Позор от падения был таким, что боль в ладонях и коленях не принесла удовольствия, сексуального возбуждения, не придала мотивации восстать и продолжить бой с Братством Черного Кинжала. Ошеломляющие ощущения… старили его.

Так, что это было несовместимо с бессмертием.

Сев на колени, Омега окинул взглядом свою грязную мантию. Складки ткани когда-то были кипенно-белыми, а из-под них изливалась его черная сущность. Сейчас же мантия посерела в тон стенам и потолку вокруг него. Онемевшей рукой он смахнул кровь четырех лессеров, которых он только что обратил, когда-то люди, лишившись своей души, они стали охотниками на вампиров. Омега убеждал себя, что причиной его слабости стала та часть своей сущности, что он вложил в них, но он понимал, что дело не в этом. У него должен быть достаточный запас сил, чтобы обратить сотни людей в своих слуг, в случае необходимости.

В прошлом он так мог… так бы и сделал…

Мысль снова ускользнула от него, потерялась, как был потерян он в этом лабиринте, сбежав от удручающей реальности, словно в попытке скрыться от нее.

В этом месте? В выгребной яме поражения, что истощила его еще больше. За долгие века, что он провел в войне с творениями своей сестры, он не смог осознать, что поражение для него — возможный исход, который могли спровоцировать его гнев и ревность. Омега видел только неизбежный триумф над своей сестрой, собирал трофеи войны, трупы рожденной ею расы, вампиров, которых она решила создать, получив единственный дар творения. Каждая смерть съедала кусочек ее сердца, и больше всего он любил напитываться агонией своей сестры.

И было весело, на протяжении долгого времени.

Однако сейчас… все эти телодвижения казались мелочной игрой, победы не радовали, будто их вообще и не было. И пытаясь воскресить в памяти садистское удовольствие, которое он когда-то испытывал, он представил Бутча О"Нила, бывшего человека. Если бы Омега знал, что пленение домашнего питомца Братства поставит под угрозу само существование зла, он бы избегал этого смертного как… ну, как чумы.

О"Нил был троянским конем. Вместо того чтобы стать зараженным сосудом в лоне воинов, оружием для проникновения Омеги в Братство, сукин сын стал оружием, обратившимся против своего создателя. Зло буквально спроектировало свое уничтожение… и, вспоминая все случаи, когда их пути пересекались, Омега задумывался, а мог ли он в принципе оградить себя от создания Разрушителя. Казалось, этот человек сам вышел на него, а не наоборот…

— Брось эти пустые мечтания, — пробормотал он.

Собравшись с силами, Омега заставил свое тело и ненадежные ноги объединить усилия, чтобы поднять его в вертикаль. А потом он снова зашагал вперед.

Он — бессмертный.